Ступи за ограду. Юрий Слепухин

как говорится, эта разница не столь уж значительная, но именно она предопределяет разницу в отношениях будущих историков революции к нам и к ним. И не только историков, вообще людей.

      – В том числе и буэнос-айресских девчонок, не правда ли?

      – Отчасти и их, – согласился Пико.

      Рамон засмеялся.

      – Ты хоть откровенен, черт возьми!

      – Да я не себя имел в виду, дурень. – Пико пересел спиной к кабине и втянул голову в плечи, повыше подняв воротник плаща. Глаза его под очками слезились от пронзительного холодного ветра. – Как раз этот фактор для меня не работает. Я давно обручен, старик, и моя невеста скорее предпочла бы, чтобы я оставался в Монтевидео. А вообще, если ты хочешь сказать, что нами движет сегодня не только патриотическая жертвенность в ее чистом виде, а и другие побуждения, не столь возвышенные, то я заранее с тобой согласен. Кстати, если уж говорить про упомянутого тобой Симона Боливара, то он был, в общем, довольно честолюбивым и самовлюбленным фанфароном, а в историю вошел как Великий Освободитель – с прописных букв и безо всяких кавычек. И не он один, у многих великих людей высокие побуждения были смешаны с самыми низменными. Почему же мы должны быть исключением?

      – А ты не погибнешь от скромности, Ретондаро, – усмехнулся Беренгер.

      – Нет, конечно. У меня больше шансов погибнуть от пули, – высокомерно сказал Пико.

      Потом он тоже растянулся на сене, и некоторое время они ехали молча, изредка поругиваясь от особенно сильных толчков.

      – И дерьмо же эта дорога, – сказал Пико.

      – Еще большее дерьмо – машина, на которой мы едем, – отозвался Рамон. – Это что, у нас выпускают теперь таких уродов?

      – Да, первенец отечественного автомобилестроения. Их собирают в той же Кордове, на заводах ИАМЕ.

      – Вот как, – сказал Рамон. – В мое время их еще не было. И сколько такое добро стоит?

      – Сто семьдесят тысяч, если не подорожали. Впрочем, говорят, мотор у него хороший. Дизель. Немецкий, что ли, или по немецкой лицензии. Интересно, какое они пьют вино, эти гарнизонные крысы?

      Он протянул руку и встряхнул торчащую из сена оплетенную бутыль.

      – Меня самого давно занимает этот вопрос, – живо отозвался Рамон. – Вряд ли хорошее. Чтобы попить хорошего вина, нужно ехать в Мендосу или, еще лучше, в Сан-Луис. Но можно попробовать и это.

      Они по очереди пососали из бутыли, нашли, что вино неважное, но немного согрелись и через некоторое время повторили опыт. Ехать стало немного веселее.

      На исходе четвертого часа пути они добрались до моста через Рио-Гуайкираро. Машина остановилась, сразу стих ветер, и стало теплее. Лагартиха с шофером вышли из кабины, Рамон и Пико спрыгнули на землю, разминая ноги.

      – Не очень я вас раструсил? – спросил шофер. – Дорога здесь… – Он покрутил головой и выругался. – Ну, за речкой начинается уже Эн-тре-Риос, здесь провинциальная граница. Через час будем в Ла-Пасе.

      Пико сказал, что это, конечно, большое утешение, но их целью