Литургия крови. Рэй Рид

эту ночь для схватки нашелся повод. «Красные» южане обвинили северян в убийстве Каи, жены башмачника. «Черные» северяне обвинили своих врагов в попытке вытянуть плату за кровь, в которой они неповинны.

      И вот в полночь, когда снег падал так густо, что враждующие стороны были не в силах разглядеть другой берег канала – началось новое сражение. Время было продиктовано традицией, она же требовала – перед началом боя лучшие бойцы обоих сторон должны встретиться на мосту. Они разбрасывали снег и подбрасывали монетку, решая, чей удар будет первым.

      Последний час перед полуночью люди готовились к схватке. Они искали мужество в спиртном и распаляли свой гнев разговорами о добродетелях Каи или, напротив, о бесстыдном требовании платы за кровь. В этот час Тито добрался до дымохода на крыше дома, расположенного почти на самом берегу узкого канала и привлекшего его внимание. Трубы, не меньше десятка, – каждая в два человеческих роста, -заканчивались каменными воронками, откуда исходило тепло. Тито притянул сюда шум, который он услышал еще в самую первую ночь в городе. Стук механического сердца.

      Мерный звук привел Тито к дальнему концу крыши, потом на холодные плиты двумя этажами ниже, а затем и в переулок. Замершая грязь, укрытая снегом, резала ноги. Стены отражали этот механический звук, он становился еще громче. Парень, не раздумывая, распахнул дверь и переступил порог. В механической мастерской царил мрак, лишь в дальнем углу горела единственная свеча. Оттуда послышалась чья-то речь. Голос говорившего казался старым и горделивым. Он звучал так, будто вторжение чужака вовсе не беспокоит человека. Только потом Тито узнал, о чем ему говорили, и сожалел о том, как получил это знание.

      – Моя печатная машина, – проговорил книжный мастер, подойдя со свечой ближе к странному механизму. – Единственная во всей Республике.

      Его живот свидетельствовал о том, что мужчина хорошо питается и мало двигается. Щеки книгодела отвисли, а глаза были водянистыми и бледными. Волосы густые, но совсем седые. Тито же стоял и просто смотрел на него.

      – Ты не понимаешь?

      Он не понимал. Уже выбежав из здания, он воссоздаст разговор из вспышек и осколков памяти. Но будет уже поздно.

      – Этот механизм изобрели далеко на Западе. А я его по стечению обстоятельств смог купить у почти разорившегося иностранного купца и переделал его, так что сейчас его приводит в движение вода, – мужчина указал на движущуюся ленту, уходящую в пол и вновь появляющуюся на расстоянии шага.

      Лента вращала колесо, которое крутило шестерни, подающие листы бумаги под падающий пресс. Этот звук Тито и слышал с улицы.

      – Будущее… Моя машина, смею уверить, это огромный шаг в будущее. С приливом она может напечатать семьдесят страниц атласа, потом сменить пластину и к отливу отпечатать еще семьдесят копий другой страницы.

      В его голосе звучала гордость. Тито понял ее позже, когда старик уже не мог ничем гордиться. Мастер, увидев, что юноша изо всех сил пытается понять его слова, начал пытаться перебирать