Дело прокурора. Роза Звягина

чем ты? Не пойму.

      – Прекрати. Ты знал, что Самойлов – отец погибшего?

      – Ну, знал, конечно! Ты же мне дело поручил. Я отработал.

      – Отработал?! – взвился Адамов. – Посмотри! Вот здесь! Что написано?

      Пашков нехотя поднялся и, перегнувшись через стол, прочитал:

      – Так… «Заключение: Отпечатки на орудии убийства нечеткие, смазанные. Кровь на одежде подозреваемой принадлежит убитому».

      – Угу. А вот здесь?

      – М-м-м, «…по данным видеокамеры подозреваемая вошла в дом в 16.55…»

      – Так. А теперь глянь сюда.

      – Заключение: «Смерть наступила около семнадцати часов». Ну и что? Что ты хочешь этим сказать, Лёш? Не пойму.

      – А то, что все шито белыми нитками. Да так все гладко! Тютелька в тютельку. Смерть наступила не с шестнадцати до семнадцати, а прям точно в срок! Неужели ты не видишь? И почему ты, черт возьми, сразу этого не заметил?! А сходу поверил в виновность этой… Загородней А.В. – прочитал Адамов фамилию на анкете и приблизил лицо к фотографии. Снова этот взгляд! Он бросил листок на стол. – А? Почему? Я тебя спрашиваю!

      – То есть ты хочешь сказать, что она не виновна?

      – А это еще что? – Адамов нахмурившись прочитал: – «Оружие принадлежит отцу убитого…». Слава, пистолет, из которого стреляла Загородняя, принадлежит Самойлову? Откуда репетиторша взяла его? Украла? Когда? При каких обстоятельствах?

      – Да нет, вроде, убитый украл его у отца и…

      – Вроде??? – Адамов даже привстал от негодования. – Слава, ей предъявили предумышленное! Это значит тетка готовилась заранее! Получается, Керкис сам пистолетик приготовил и в руку ей вложил?

      – Нет, пистолет, походу, парень у отца спер и в своей комнате хранил. А она, видать, узнала.

      – Походу?! Видать?! – рассвирепел Адамов.

      – Ну так что в деле-то написано на этот счет?

      Алексей испепеляющим взглядом посмотрел на помощника.

      – Отработал, говоришь?.. Ты дело-то вообще в глаза видел? Ладно, – снова уставился он в документы, – а где ее показания? А, вот… «Когда я вошла, он обернулся…» Понимаешь? Обвиняемая призналась, что он был жив, когда она вошла. А разве убийцы так делают? Нет! Они говорят, что убитый до их прихода был уже раз сто пристрелен и давным-давно валялся мертвым!

      – Согласен, не сходится, – очень быстро согласился помощник и моргнул виновато. – Надо передавать на доследование.

      – На доследование?! Раньше надо было думать. Все, приговор вынесен! – запыхтел Адамов.

      – Слушай, а что ты тогда от меня хочешь? И что я, по-твоему, должен был делать? Свалил все на меня, – обиженно поджал губы Пашков. – А Левашов долбил каждый день! Давай-давай, давай-давай!

      – Отлично! А что теперь мне делать?!

      – Ты прокурор, ты имеешь право отменить постановление суда.

      – Ты же знаешь, Левашов добро не даст без серьезных на то оснований. Дело громкое, резонансное.

      – Вот именно… Ну, надо убедить его как-то. Нарыть основания.

      – Верно. Вот и займись. Твой косяк, ты и убеди Левашова.

      – Ой, нет-нет, это без меня.

      – Что??? –