Противостояние. Романы. Юлиан Семенов

А я думал, кинотеатр…

      Сударь сказал:

      – Шутник ты, Прохор, – и положил трубку.

      Назавтра в девять вечера Прохор передал Сударю еще два грамма наркотика и «дал наводку» на скупку по Средне-Самсоньевскому переулку. В тот же вечер Сударь поехал к шоферу Виктору Ганкину, вызвал его тонким свистом и условился о встрече. А потом, купив в магазине две бутылки коньяку, отправился к Чите.

      После первого грабежа Чита домой не возвращался, ночуя то у Нади, то у Сударя.

      Третьи сутки

По улице Горького

      В кабинете у Садчикова Валя Росляков громил кибернетику, взывая к самым высоким идеалам гуманизма и человеколюбия.

      – Она сделает мир шахматной доской, эта проклятая кибернетика! Она превратила людей в роботов!

      – Ты с чего это? – поинтересовался Костенко. – Снова ходил на диспут динозавров с людьми?

      – Нет, сидел у наших экспертов…

      – Ну извини.

      – Да нет, ничего. А вообще-то, черт-те что! Меня, индивида, проклятая кибернетика делает подопытным кроликом.

      – А ты не хочешь?

      – Не хочу.

      – И правильно делаешь. А вот я очень хочу спать.

      – Жалкие и ничтожные люди! – сказал Росляков. – Мне жаль тебя, Костенко. Ты не живешь вровень с эпохой.

      – Ну извини.

      – Иди к черту! – рассердился Росляков.

      – Далеко идти.

      – Ничего, наши кибернетики рассчитают тебе точный маршрут…

      – Ладно. Тогда подожду… Только при других не надо так про кибернетику… Ей, бедолаге, так доставалось от наших мудрецов… А что касается подопытных кроликов… Ими мы останемся, не развивайся кибернетика, матерь техники двадцатого века…

      – А папаша этой матери – человек? Делаем иконы, а потом начинаем уговаривать самих же себя этим иконам поклоняться… Кто информирует кибернетическое устройство о том, что ему – будущему роботу – надлежит исполнить? Человек, Слава, человек, со всеми его слабостями, горестями и пристрастиями…

      – Дурашка… Когда будут созданы саморегулирующиеся устройства, они не позволят машине делать то, что будет продиктовано пристрастностью или слабостью… Исходные данные машины не позволят ей творить зло.

      – Это ты серьезно?

      – Как тебе сказать… Вообще-то – в высшей мере серьезно… Успокаиваю себя…

      – Ну вот! Так кто же прав? Да здравствует восемнадцатый век, Слава! Век самостоятельного мышления…

      – Именно… Восемнадцатый век мыслил, потому-то девятнадцатый подарил нам электричество, железную дорогу и кинематограф… Тебе, Валя, в черносотенцы надо податься: они ведь тоже боятся нового… Ну, они – понятно, мыслишек не хватает, трусы внутри… Слушай, я тебя лучше уволю из нашей группы, а?

      Вошел Садчиков и сказал:

      – Давайте, ребята, на ул-лицу. Пожалуй, что на координации здесь останусь я. Это комиссар прав. Буду за связного. Позванивайте ко мне. Две к-копейки есть?

      – Я запасся, – сказал Костенко, – в метро наменял.

      – Ленька позвонит – я его к вам п-подключу. Этот старичок с бородкой,