Противостояние. Романы. Юлиан Семенов

Скоро вернусь.

      Самсонов сидел у комиссара и плакал. Весь обмякший, жалкий и – это было сразу видно – тяжелобольной. Только поэтому комиссар сдерживался, чтобы не сказать ему всего того, что сказать бы следовало. «Не можете вместе жить – разойдитесь к черту! Себя мучаете и парня губите! Когда дома непорядок, дети в первую очередь гибнут. Хочешь видимость семьи сохранить, чтобы парня не травмировать, – уезжай к черту в свои леса! Наведывайся два раза в год: и жена твоя будет довольна, и дома тихо. А если она начнет здесь флирты там всякие с тити-мити, возьми парня к себе, в институт всегда успеет, а руками на стройке помахать тоже полезно. Для поэтов особенно. А так – вы грызетесь, а нам потом ребят в тюрьму сажай, да? Мы плохие, а вы хорошие и добренькие? Плачете, к сердцу нашему взываете, да? А оно у меня что, каменное, сердце-то? Или, может, нет?»

      Комиссар засопел и, не удержавшись, сказал:

      – Совести в вас ни на грош, товарищ Самсонов…

      Вошел Садчиков и стал у порога.

      – Да входите же, – досадливо поморщился комиссар.

      – Он на тех д-делах не б-был.

      – А вы сомневались?

      – Если бы я не сом-мневался, вы б меня с работы уволили, т-товарищ комиссар.

      – Тоже верно. Ну, что будем с ним делать? У парня, понимаете ли, завтра начинаются экзамены на аттестат зрелости. В восемь утра русский письменный.

      – Знаю.

      – Да. Сочинение. Парень-то с-способный, товарищ комиссар, явно с-способный…

      – Куда его будем помещать? В приемник или пока подержим у нас, в камере?

      Самсонов закрыл глаза ладонью и начал медленно раскачиваться на стуле – вперед-назад, вперед-назад…

      Садчиков сказал:

      – Я бы его отпус-стил по подписке. Вот и от-тец здесь. И чтоб без отца носу на улицу не высовывал…

      – Отец – дело, конечно, великое. Только вы давайте свяжитесь со школой. Как они на это посмотрят… Пусть письмо мне напишут… Иначе я ничего не смогу сделать. Надо мной тоже много начальников, мил душа, сами знаете…

      – Слушай, – сказал Садчиков Леньке, – мы т‐тебя отпускаем до суда.

      – Что?

      – То, что с-слышишь. Отпускаем.

      – Куда?

      – В школу.

      – А после?

      – Домой. Сиди и н-носа не высовывай. После экзамена позвони – ты мне будешь нужен. Читу будем вместе ловить.

      – Читу?

      – Нет, г-гориллу, – сказал Садчиков. – Что-то ты, парень, соображать перестал от радости.

      – И я сейчас могу уйти?

      – Пропуск сначала надо в-выписать.

      – Куда?

      – В баню. Смотри с р-радости не натвори еще чего. Только завтра сразу после экзамена з-звони. Не забудешь? На телефон. Р-ребятам ничего не говори. Понял? Б-будут спрашивать – отшучивайся. Никто не должен знать, что ты был в к-кассе, а потом – у нас. Понял?

      – Понял.

      – Ну, будь здоров, Ленька. До з-завтра. Иди вниз, там отец ждет…

      Самсонов бросился к Леньке и стал быстрыми сухими и очень холодными руками ощупывать его лицо, голову и плечи.

      – Мальчик, мальчик, мальчик мой, – говорил он быстро, и губы у него тряслись, и лицо плясало, и слезы текли из глаз. – Ну что ты, что