Суер-Выер и много чего ещё. Юрий Коваль

всего этого никаким образом не было. Была какая-то штука, которую мы попервоначалу приняли было за усы, но это оказалась волосяная хреновинка для бритья.

      – Ну, что скажете? – воскликнул Ложноусый. – Где же усы? Ха!

      – Я не знаю, где вы прячете усы, – угрюмо сказал старпом, – но что вы скажете на это, гражданин хороший?

      И старпом предъявил Врядлиусому золотой медальон, который юнга сдал ему на хранение.

      Глава LXXV

      Как было подано невозможное

      – Что это? Что это? Что это? – побледнел Псевдобезусый. – Откуда? Откуда?

      – Ага! Припёрли к стенке! – воскликнул старпом. – Вот от чего ты скрываешься, паскуда! От уплаты алиментов! А вот и сынишка, которого ты бросил, а я подобрал. Пою, кормлю и воспитываю! Вот тебе НЕВОЗМОЖНОЕ прямо в харю!

      И старпомыч выпятил юнгу из нашей среды под нос мраморному камню.

      Надо сказать, что мы никак не ожидали, что Пахомыч расхамится до такой степени. Но, видно, этот остров подействовал ему на нервы, как и всем нам. Мы не стали спорить, кто кого кормит и воспитывает, а просто наблюдали за продолжением действия. Впрочем, для наблюдений особой пищи не было.

      – Папа! – шепнул юнга.

      – Сынок, – прослезился Усопятый. – Как там мама?

      – Сам не знаю.

      – Неужели всё так же сидит?

      – Сидит, а чего ей ещё делать?

      – Вот и я сижу. А ты?

      – Чего я?

      – Сидишь или нет?

      – Редко. Я вон плаваю.

      – Конечно, это лучше, чем сидеть.

      – А ведь многие кто где сидит.

      – Ничего, сидят, терпят.

      – Вот и мама сидит.

      – Отойдём в сторону, – сказал Суер-Выер, – не будем мешать. В душе у них происходит больше, чем на словах.

      – Но на словах тоже кое-что произошло, – упрямился старпом. – Пусть алименты гонит! Ничего не даёт на сына с самого рождения. Зачал – и пропал в тумане.

      – Да что вы, старпом, – сказал капитан. – Что он даст? Он-то не может подать сколько НЕ может. Болтовня ведь одна.

      К этому моменту у юнги с папашей нарос уже в душе большой ком идей, чувств и мыслей.

      – Сэр! – обратился к капитану Антибезусый. – Подайте же мне столько, сколько НЕ можете. Возьмите меня на корабль.

      – Я? На корабль? На какой?

      – На «Лавра Георгиевича».

      – И вы считаете, что я этого НЕ могу? – засмеялся капитан. – Это я как раз МОГУ.

      – Сэр, я тоже прошу, – потупился юнга. – Нам жалко расставаться.

      – А вы оставайтесь на острове, – предложил Суер. – Здесь неплохо… мрамор… сдержанные субтропики.

      – Да ведь я и к вам как к родным привязался.

      – Я бы взял вашего папашу, – строго сказал капитан, – да боюсь, что боцман Чугайло каждое утро будет подавать ему столько, сколько НЕ может! Он у нас умеет превзойти самого себя.

      – Сэр!

      – Вот вам рубль, юнга. У вас, как известно, нет ни гроша. Берите этот рубль и выполните просьбу нищего. Подайте сколько НЕ можете.

      Юнга поклонился, принял рубль и передал отцу.

      Лжеусый печально подкинул монету в небо,