Суер-Выер и много чего ещё. Юрий Коваль

это не те гармонисты, что на гармони наяривают да частушки орут, а те, что гармонию устраивали там, наверху. Нас-то с Дыбовым ко многим посылали… мы уж думали, кончились они, ан нет, то тут, то там – опять гармонист.

      К этому моменту разговора мы осушили, наверно, уже с дюжину бутылок, но и тема была такая сложная, что хотелось её немного разнообразить.

      – Стюк-стюк-стюк-стюк… – послышался вдруг странный звук, и мы увидели за стеклом птичку. Это была простая синица, она-то и колотила клювиком об стекло.

      – Ух ты! – сказал Дыбов и залпом осушил рюмку.

      – Ну вот и всё, кореша, – сказал и Жипцов, надевая кепку. – Спасибо за конпанию. Это Жилдобин.

      – Это? – вздрогнул лоцман, указывая на синицу.

      – Да нет, – успокоил Жипцов. – Это птичка, от Жилдобина привет.

      – Рожу зря мыли… – ворчал Дыбов, – морду скребли… Ладно… – И они прямо с табуретов утекли в погреб.

      Глава LXXXI

      Бескудников

      – Ну вот и открыли островок, – мрачно констатировал Суер. – Вот с какими упырями приходится пить.

      – Бывало и другое, кэп, – сказал я. – Бывало, чокались и с их клиентами.

      – Ну и рожи, – сказал Кацман. – А брови-то, брови! Такими действительно только землю буровить.

      – Чу! – сказал Пахомыч. – Чу, господа… прислушайтесь… из погреба.

      Из-под крышки погреба, которую Жипцов с Дыбовым второпях неплотно прикрыли, слышались односложные железные реплики, судя по всему указания Жилдобина. Речь шла о каком-то, который многих угробил, потом говорилось, как к нему подползти: «…от Конотопа возьмёте левее, увидите корень дуба, как раз мимо гнилого колодца…», слышно было неважно, но когда Жипцов дополз, стало всё пояснее. Слушать было неприятно, но…

      – Ну и ты что же? – спрашивал Жипцов, чиркая где-то далеко спичкой и закуривая. – Всех-всех людей хотел перебить?

      – Всех, – отвечал испытуемый. – Но не удалось.

      – А если б всех уложил, к кому бы тогда в гости пошёл?

      – Нашли время по гостям ходить. Уложил бы всех и сидел бы себе дома, выпивал, индюшку жарил. Но вот видите, не успел всех перебить. Расстреляли, гады. Лежу теперь в могиле, успокоился.

      – Э-ке-ке, – сказал Жипцов. – Неужто наверху ещё расстреливают? А я и не знал. Но тебе это только так кажется, что ты успокоился. Вслед за мною-то ползёт Дыбов.

      – А что Дыбов?

      – Ничего особого… Дыбов как Дыбов… Как твоё фамилие-то? Ваганьков? Востряков? Ага… Вертухлятников… так вот, господин Вертухлятников, за ваши прегрешения и убиения живых человеков – а убивали вы и тела, и души в районах Средней Азии и Подмосковья – вам полагается разговор с господином Дыбовым… Толя? Ты чего там? Ползёшь?

      – Да погоди, – послышалось из недр. – Тут одному попутно яйцо нафарширую… а кто там у тебя?

      – Да этот, по бумагам Вертухлятников…

      – Ты его пока подготовь, оторви чего-нибудь для острастки…

      Вдруг там под землёй что-то захрустело, заклокотало, послышался