Суер-Выер и много чего ещё. Юрий Коваль

за ногу находчивого матроса, проволокло по песку и задним ходом втащило обратно на корабль.

      И вдруг на берегу рядом с женщинами объявились два подозрительных типа. Ими оказались мичман Хренов и механик Семёнов.

      Втайне от нас дружки спрыгнули в океан с другого борта и, не дыша, проплыли к острову под водой. Не говоря лишнего слова, они увлекли хохочущих женщин в заросли карбонария и челесты.

      Мы как следует навострили лассо и метнули его в эти заросли, надеясь, что оно само найдёт себе пищу.

      И оно нашло.

      Притащило на борт два золотых пенсне.

      Как два тонколапых краба, пенсне забегали по палубе, корябались и бренчали, пока матросы не засунули их в банку с водой.

      Им насыпали в банку хлебных крошек, и пенсне успокоились. Они плавали в банке, поклёвывая крошки.

      Из зарослей же карбонария слышался неуёмный хохот. Это сильно раздражало нас, и мы снова метнули лассо. На этот раз петля притащила что-то плотное.

      Какой-то бочонок, оснащённый десятком пробок, обмотанных проволокой, как на бутылках шампанского, хлопал себя по животу крылышками, подпрыгивал на палубе, и внутри у него что-то булькало.

      – Что за бочонок? – сказал старпом. – Что в нём? Не понимаю.

      – Э, да что вы, Пахомыч, – улыбнулся капитан. – Совершенно очевидно – это неуёмный хохот. Вы слышите?

      В зарослях всё стихло.

      – Ихний неуёмный хохот? – удивлялся старпом. – В виде бочонка?

      – Совершенно очевидно.

      – Отчего же мы не хохочем?

      – Это же чужой неуёмный хохот. К тому же и пробки закупорены. Не вздумайте их открывать, а то мы с ног до головы будем в хохоте. Он такой шипучий, что лучше с ним не связываться. Отпустите, отпустите его на волю, не мучьте.

      И мы отпустили крылатый бочонок.

      Он пролепетал что-то крыльями, подскочил и барражирующим полётом понёсся к острову. Долетев до кустов карбонария, он сам из себя вышиб все пробки, хлынула пена, и взрыв хохота потряс окрестность.

      – Уберите к чёртовой матери наше лассо, – сказал капитан. – Старпом, спускайте шлюпку.

      Глава XXXIII

      Блеск пощёчин

      Прихватив с собою на остров богатые дары – перец, лакрицу, бефстроганов, – мы погрузились в шлюпку.

      Надо сказать, что никто из нас не выказывал признаков сугубого волнения или беспокойства. Немало понаоткрывали мы островов, и остров каких-то там голых женщин нас не смущал и не напугивал. Лёгкое возбуждение, которое всегда испытываешь в ожидании неведомого, подхлёстывало нас, как попутный ветерок.

      – Как прикажете, сэр? – спрашивал Пахомыч капитана. – Отобрать голых женщин у мичмана с механиком?

      – Да не стоит, – отвечал благодушный капитан. – Пусть отдыхают от тяжёлых матросских служб.

      – Надо отнять! – возмущался лоцман.

      – Успокойтесь, Кацман! Неужто вы думаете, что на этом острове всего две голые женщины? Поверьте, найдётся и для нас что-нибудь.

      – Первую – мне, – неожиданно потребовал лоцман. – Это, в конце концов, я провёл «Лавра»