Суер-Выер и много чего ещё. Юрий Коваль

я же Хренов! – взвизгивал ложный Хренов. – Вначале зовут, а потом отпихивают.

      – Тоже мне Хренов дерьмовый! – сердился старпом. – У нас уж Хренов так Хренов.

      К сожалению, наш Хренов, который наконец появился, такого уж слишком мощного явления не представлял. Довольно скромный и худосочный Хренов, которого только в форме можно было принять за мичмана.

      За Хреновым явился и Семёнов.

      – Высаживайтесь, кэп, – красноносо хрюкал он, – не пожалеете. Здорово легчает!

      – А нам пора на воблу, – объяснял Хренов.

      – Пора на воблу! Пора на воблу! – подхватил и Семёнов, и, взмахивая лихими саженками, они дунули к берегу брассом.

      Задумчиво мы глядели им вслед, и за нашею спиною грудью вздыхал океан.

      Глава XVI

      Остров неподдельного счастья

      Могучий клич «Пора на воблу!» поддержали и другие голые люди этого острова.

      – И на пиво! – добавляли некоторые другие раздетые.

      Хренов и Семёнов, сверкающие задницами на берегу, чрезвычайно обрадовались, услыхавши такое добавление.

      – Пора на воблу и на пиво! – восторгались они.

      – Кажется, они продали нас, – сказал Пахомыч. – За воблу.

      – И за пиво, – добавил Кацман.

      Мы подплыли ближе и увидели, что все голые люди, а с ними и наши орлы подоставали откуда-то кружки с пивом.

      Какой-то Хренов, кажется не наш, выскочил на берег, обвешанный гирляндами воблы. Эти гирлянды болтались на нём, как ожерелья на туземных таитянках. Он раздавал всем по вобле на брата, а остальные приплясывали вокруг него и кричали:

      – Вобла оттягивает!

      Наши Хренов с Семёновым, отплясав своё, костями воблы уже кидались в океан и носом сдували пену из пивных кружек.

      – Оттягивает! Оттягивает! – ворковали они.

      – Неужели это так? – говорил Суер. – Неужели стоит только раздеться – и тебе выдают пиво и воблу? Ни в одной стране мира я не встречал такого обычая. Иногда я задумываюсь: а не пора ли и мне на воблу?

      – И на пиво, сэр, – пискнул Кацман.

      Мы оглянулись и увидели, что лоцман сидит в шлюпке абсолютно голый. Он дрогнул под взглядом капитана, и синяя русалка, выколотая на его груди, нырнула под мышку.

      – Ладно, раздевайтесь, хлопцы, – сказал капитан. – Мы ещё не едали воблы на отдалённых берегах.

      И он снял свой капитанский френч.

      Мы с Пахомычем не стали жеманиться, скинули жилеты и обнажили свои татуировки.

      Шлюпка пристала к берегу. Тут же к нам подскочили Хренов и Семёнов и выдали каждому по кружке пива и по хорошей вобле. Славно провяленная, она пахла солью и свободой.

      – Пиво в тень! – приказал капитан. – Вначале войдём в неведомое сооружение. Всё по порядку.

      Мы прикрыли свои кружки воблой и поставили в тенёк, а рачительный Пахомыч накрыл всё это дело лопушком.

      На ближайшем неведомом сооружении висела вывеска:

      ВОРОНЦОВСКИЕ БАНИ

      – Что за оказия? – удивился Суер. – Воронцовские бани в Москве, как раз у Ново-Спасского монастыря.

      – И здесь