Три комнаты на Манхэттене. Жорж Сименон

понемногу…

      Детриво хотелось быть по-настоящему честным. Он и старался быть таким. Сам чувствовал, что трусит, что ему следовало бы сказать: «Мы стали над новичком насмехаться. Заставляли его пить. Дразнили, что ему не угнать машину…»

      – Короче, подсудимый довез вас до «Харчевни утопленников». А что произошло там?

      – Там мы пили белое вино… У них ничего другого не было, только белое вино и пиво… Потом танцевали…

      – Маню тоже танцевал? С кем?

      – С Николь.

      – Если не ошибаюсь, в этой харчевне с таким странным названием были еще две девушки – Ева и Клара. Что вы с ними делали?

      Вопрос был смелый, и председатель ужасно возгордился, что его задал, но и перепугался.

      – Так просто, дурачились…

      – И ничего больше?

      – Я лично, во всяком случае, ничего больше себе не позволил.

      – А ваши приятели?

      – Не знаю… Я не видел, чтобы кто-нибудь подымался наверх…

      Снова смех, улыбки; только Эмиль и Детриво не усмотрели в этих словах ничего особенного. Это был их язык, и они говорили о хорошо знакомых им вещах.

      – Итак, я не буду просить вас рассказывать о самом инциденте, о котором нам исчерпывающим образом сообщил нынче утром господин следователь. Полагаю, что вы часто бывали у мадемуазель Лурса?

      – Да, часто.

      – Пили и танцевали? А вы не боялись, что вас застигнет на месте отец этой девушки?

      Самое любопытное было то, что Детриво поглядел на Эмиля, как бы спрашивая у него совета: «Что отвечать?»

      А председатель продолжал:

      – Пойдем дальше! Присутствие Большого Луи в доме внесло изменения в привычки вашей группы?

      – Мы боялись.

      – Ага! Боялись! Боялись, разумеется, того, что Большой Луи устроит скандал?

      – Нет… Да… Мы его боялись!

      Лурса глубоко вздохнул. Болван несчастный этот председатель! Совсем ничего не понимает! Разве сам он не помнит своих детских страхов? Мальчишки играли в гангстеров, и вот в их компанию затесался настоящий гангстер, здоровая скотина с татуировкой, он и в тюрьме сидел, и, возможно, совершил не одно преступление!..

      Большой Луи пользовался этим, разрази тебя гром! Он им такого про себя нарассказал, чего и не бывало! А они, фанфароны, хвастались перед ним своими мелкими кражами!

      – Подумайте хорошенько, прежде чем отвечать, так как это очень важно. Возникал ли у вас вопрос о том, чтобы отделаться от Большого Луи и каким способом отделаться?.. Я спрашиваю, говорили ли вы об этом на ваших сборищах, или, может быть, дома, или в «Боксинг-баре», или еще где-нибудь?

      – Да, господин председатель.

      – А кто говорил?

      – Не помню. Просто говорили, что он будет всю жизнь нас шантажировать, что в нашем лице он напал на золотую жилу, что он вечно будет требовать от нас денег…

      – А говорили о том, что его надо убить?

      – Да, господин председатель.

      – Так-таки хладнокровно обсуждали этот вопрос?

      Да нет, вовсе не хладнокровно! Лурса энергично задвигался на скамейке. Все это бесполезно, раз никто не желает вникнуть в разговоры