Раунд 2. Ты будешь моим. Кэти Эванс

сдерживая слезы и чувствуя, что меня вот-вот вырвет. Молодой парнишка улыбнулся мне и спросил:

      – Вы первый раз в этой гостинице?

      Сглотнув с усилием, я кивнула.

      Как только переступила порог номера Дианы, у меня потоком полились слезы. Диана внесла мои чемоданы в комнату и закрыла дверь.

      – Брук, прости, я вовсе не хотела причинить неприятности! Я думала, ты обо всем знаешь. Вокруг него всегда вертелись женщины – фанатки и подобные, – пока не появилась ты. Мне жаль, что так получилось.

      – Диана, я же сама его бросила! Я понимаю, что это моя вина. Да, это я во всем виновата. Даже в его проигрыше на чемпионате.

      – Брук, – Диана присела рядом со мной на кровать, пытаясь меня успокоить.

      – Эти женщины приходят и уходят. Это все несерьезно…

      Я смахнула слезы, шмыгнув носом, но отчаяние все еще лежало на сердце тяжелым грузом.

      – Он вел такой образ жизни до того, как я появилась в его жизни. Не знаю, чего я ожидала, когда покинула его. Я думала, что это поможет ему восстановиться, понимаешь? Но я знаю, что не в его характере хандрить и опускать руки. Он бы скорее…

      Вел бы себя безрассудно. Впал в маниакальное состояние. Начал бы крушить все вокруг. Но что, если на самом деле у него началась бы депрессия? Я трусливо убежала, бросив его на произвол судьбы, и ему пришлось переживать все это в одиночку, а Пит с Райли лишь пытались справиться с ситуацией так, как они привыкли. По моим щекам снова потекли слезы.

      – Поплачь, не надо сдерживаться, – попыталась поддержать меня Диана. Я поморщилась, когда у нее зазвонил телефон.

      – Да, Ремингтон, – прошептала она и тотчас же сбросила вызов.

      – Он идет сюда. Требует, чтобы я открыла дверь, иначе он ее выломает.

      – Я не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии! – вскричала я, вытаскивая платок, как будто можно было скрыть тот факт, что я ревела здесь, как младенец.

      Диана распахнула дверь, и Ремингтон ворвался в комнату, подобно урагану.

      – Диана, – тихо произнес он, а затем бросился к кровати, на которой я лежала, свернувшись калачиком.

      Его голубые глаза светились волнением.

      – Пойдем со мной, – сказал он, протянув мне руку.

      – Не хочу, – произнесла я, вытирая слезу, которая катилась по щеке против моей воли.

      Его ноздри раздувались – было видно, что он с трудом сдерживает эмоции.

      – Ты моя, и я тебе нужен, и я хочу, чтобы ты поднялась со мной наверх, черт возьми.

      Я вжала голову в плечи, размазывая слезы по щекам и шмыгая носом.

      – Успокойся и иди ко мне. – Он подхватил меня на руки. – Спокойной ночи, Диана.

      Я брыкалась, но он прижал меня к себе и прошептал мне на ухо:

      – Можешь лягаться и царапаться, сколько тебе угодно. Можешь кричать, бить меня. Можешь обзывать меня последними словами, но спать ты сегодня будешь в моей постели.

      Он отнес меня в лифт и потом в свой номер. Захлопнув ногой дверь, он бросил меня на кровать и сорвал свою майку. Мышцы его при этом были так напряжены, что я видела каждый