Чревоугодие. Гастрономическая сага о любви. Иван Быков

раз по приезду жена нашла женские трусы, наброшенные на спинку стула. Тонкие, черные, изящные, кружевные. Не новые – без бирок и магазинных упаковок.

      – Что это? – последовал резонный вопрос.

      – Трусы, – соловело зафиксировал он.

      – Вижу, – подтвердила она. – Чьи?

      – Мои, – ответил он после минутного раздумья.

      Он был пьян и потому не в состоянии был выткать оправдания, такие же изящные и тонкие, как кружева трусов. Жена потребовала встать. Приложила трусики к его бедрам. Держала долго, почти минуту, словно пытаясь поверить в это короткое «мои».

      – Не твои, – наконец констатировала жена.

      После этого досадного, неаккуратного просчета сказочника, после этой мелкой проказы какой-то вредной феи в сказке проявились червоточины. И новые сказочные герои – «дуняши». Именно так, во множественном числе и с прописной супруга стала называть всех фей – и вредных, и не вредных. С прописной – в знак пренебрежения. Во множественном числе – поскольку слишком уж хорошо знала она своего непутевого мужа – слишком много сказочных персонажей порождала его безудержная фантазия.

      Период латания все еще был не закончен. Да и будет ли он когда-то закончен? В жизни мужа может быть неисчислимое количество «дуняш» – пока они не всплыли на поверхность. Но, раз проявившись, такая «дуняша» остается навсегда в отношениях, в жизни, в доверии супругов.

      Уравновесить «дуняшу» может лишь какой-нибудь «серожа» или «григорий», но все известные ему «серожи» и «григории» были (чего скрывать?) слишком уж давно в жизни жены, а потому утратили актуальность, и даже если всех их накидать на одну чашу весов, всего одна нынешняя не вовремя всплывшая «дуняша» потянет свою чашу вниз, пусть в ней всего-то килограммов сорок пять.

      Сколько же раз хотели разорвать муж и жена отношения – безвозвратно, навсегда. Но сказку удавалось пусть и не переписать, но вставить в нее новые главы так, чтобы последующее повествование лилось красиво, надежно и претендовало на счастливый конец, тот самый про «жили они долго и счастливо и умерли в один день».

      Все мы закрываем глаза на недостатки своих партнеров. Или, чтобы избежать слова «недостатки», назовем их «неотъемлемыми особенностями». И раз открывшиеся глаза могут быть закрыты только волей, желанием и усилием самого зрячего. Что супруги и делали уже долгие годы. Видели друг друга, но со временем приобрели специальные вуали, световые фильтры, чтобы ненужное размывать, лишать контраста, а нужное делать более отчетливым.

      Поэтому про «дуняш» – так называла супруга более или менее анонимных, но абсолютно неизбежных мужниных спутниц – он не врал. В планы холостой недели «дуняши» не входили. Разве что одна… Максимум две… Главное: не более трех. Тут же, как с алкоголем, когда мы бросаем пить: крепкий алкоголь не буду, но пиво-то можно; и не более трех-пяти литров в день, просто чтобы не истязать