Сэр Найджел. Белый отряд. Артур Конан Дойл

А ты, Хьюберт? А ты, милорд епископ? Итак, вы все согласны. Он изобличен в измене. Какова же кара?

      – Только смерть, – ответил принц, и остальные кивнули.

      – Эймери из Павии, ты слышал приговор, – сказал Эдуард, подперев подбородок ладонью и меряя дрожащего итальянца мрачным взглядом. – Сюда, лучник! Ты, чернобородый, у той двери! Обнажи меч! Нет, трусливый предатель, твоя кровь не осквернит этот честный дом. Нам нужны твои пятки, а не голова. Сруби его золотые шпоры, лучник! Их пожаловал ему я, и я беру их обратно. Ха! Они далеко отлетели, и с ними обрублена всякая связь между тобой и рыцарским сословием, знаком и символом которого они служат. А теперь уведите его подальше отсюда в вереска, где самое место такой падали, и отрубите его коварную голову в предупреждение всем, кто замышляет измену!

      Итальянец, давно уже упавший на колени, почувствовав у себя на плечах тяжелые руки лучника, испустил вопль отчаяния. Он вырвался и распростерся на полу, цепляясь за сапог короля.

      – Пощади меня, великий государь, пощади, молю тебя! Заклинаю тебя страстями Господа нашего Христа, даруй мне прощение! Вспомни, светлейший государь, сколько лет я верно служил под твоим знаменем и сколько услуг оказал! Или не я отыскал брод через Сену за два дня до великой битвы? И разве не я первым взошел на стену, когда мы взяли Кале? У меня в Италии жена и четверо детей, великий король, и только тоска по ним заставила меня нарушить долг. С такими деньгами я мог бы оставить военную службу и увидеться с ними. Помилуй меня, государь, я взываю к твоему милосердию!

      Англичане суровый народ, но не жестокий. Лицо короля оставалось неумолимым, но прочие отводили глаза и ерзали на табуретах.

      – Великий король, – сказал Чандос, – молю, умерь свой гнев.

      Эдуард сердито качнул головой:

      – Замолчи, Джон! Будет так, как я сказал.

      – Прошу тебя, мой любимый и мудрый государь, не спеши, – сказал Мэнни. – Прикажи связать его и погоди до утра. Быть может, тогда ты взглянешь на дело по-иному.

      – Нет. Приговор произнесен. Уведите его!

      Но трепещущий итальянец обнял колени короля с такой силой, что лучники не сумели разомкнуть его сведенных судорогой рук.

      – Молю, выслушай меня! Даруй мне только минуту! Выслушай, а потом делай со мной что хочешь.

      Король откинулся на спинку кресла:

      – Говори, и кончим на этом.

      – Ты должен пощадить меня, преславный государь! Ради самого себя должен, ибо я могу предложить твоему величеству рыцарское деяние, которое обрадует твое сердце. Вспомни, де Шарньи и его товарищи не знают, что их планы открыты. Стоит мне послать им весть, они явятся к калитке. А тогда, если устроить искусную засаду, мы возьмем их в плен, и выкуп за них пополнит твою казну. Ведь он и его товарищи стоят добрых сто тысяч золотых.

      Эдуард отшвырнул итальянца ногой с такой силой, что тот отлетел на несколько шагов и растянулся на камыше. Но, извиваясь точно раненая змея, он не спускал с короля темных глаз.

      – Двойной предатель! Ты готов был продать Кале де Шарньи, а теперь готов