Сэр Найджел. Белый отряд. Артур Конан Дойл

сказал он, – и доказал, что достоин и его имени, и герба, ибо в тебе жив доблестный дух, прославивший его. Но думается мне, ты, как и он, не допустишь, чтобы голодные люди томились у твоих дверей, а потому прошу: проводи нас в твой дом, и если трапеза будет не хуже этой благодарственной молитвы перед ней, значит нас ждет великолепный пир.

      Глава X

      Как король приветствовал сенешаля своего верного города Кале

      Никакие хлопоты престарелой леди Эрминтруды не смогли бы поддержать честь тилфордского господского дома, если бы под его кровом расположилась вся королевская свита – и маршал двора, и старший конюший, и юстициарий, и спальник, и телохранители. Но предусмотрительность и тактичность Чандоса помогли предотвратить это бедствие: одни члены свиты разместились в аббатстве, другие отправились дальше в Фарнемский замок, чтобы воспользоваться гостеприимством сэра Фиц-Алана. Гостями же Лорингов были только сам король, принц, Мэнни, Чандос, сэр Хьюберт де Бург, епископ и еще двое-трое.

      Но как ни мало было это общество, как ни скромен старый дом, король ни на йоту не пожертвовал обычной своей страстью к пышности, церемониалу и ярким краскам. С багажных мулов были сняты вьюки, всюду сновали слуги, в опочивальнях исходили паром лохани для мытья, развертывались шелка и атлас, блестели и позвякивали золотые цепи, и когда под пение труб двух придворных трубачей общество разместилось за столом, можно было смело сказать, что никогда еще почернелые потолочные балки не видели столь яркого, поистине волшебного зрелища.

      После того как за шесть лет до описываемых событий в Англию со всех концов христианского мира съехались, блистая роскошью, чужеземные рыцари, чтобы принять участие в празднествах, устроенных в честь постройки виндзорской Круглой башни, и испытать свое счастье и ловкость на турнире, английская манера одеваться претерпела решительную перемену. Привычные верхняя и нижняя туники показались слишком простыми и убогими в сравнении с новой модой, и теперь вокруг короля пламенели красками, сверкали драгоценностями котарди, пурпуаны, блио, сюрко, упелянды, табары и прочие великолепные одежды, двухцветные или затканные узорами, с вышитой каймой, меховой опушкой или разнообразными фестонами по краям. Сам он в черном бархате и золоте был темным, но блистающим центром всего этого великолепия. По правую его руку сидел принц, по левую епископ, леди же Эрминтруда командовала слугами за дверьми, бдительно следя, чтобы кушанья и напитки подавались на стол в нужную минуту, подбодряла уставших, придавала новые силы ослабевшим, поторапливала замешкавшихся, расчетливо пускала в ход свои резервы, и стук ее дубовой клюки тотчас раздавался там, где возникала какая-нибудь заминка.

      Позади короля, одетый в свой лучший, но такой жалкий среди этого блеска костюм, стоял Найджел и, хотя все тело у него болело, и особенно растянутое колено, сам прислуживал своим августейшим гостям, которые через плечо осыпали его веселыми шутками, все еще посмеиваясь над приключением на мосту.

      – Клянусь