Байки неугомонной барышни. Светлана Пайвина

и вот она пригодилась. В 4.20 мы выполнили весь наш культурный план гостей города и поняли, что ни у кого из нас родители не в курсе, где мы, и думают, что мы, вероятно, дома в кровати, потому что должны были вернуться уже точно. Прикинули, что ехать часов 5, а то и 6, то есть до их пробуждения почти нереально успеть, и поехали обратно в Тюмень. Часов в 8 утра я позвонила на домашний телефон (какое счастье, что он уже появился!) и услышала сонный мамин голос. Сказала, что я сейчас не дома, но со мной всё хорошо и я скоро буду, а дома ей всё расскажу.

      Всю вторую половину нашей дороги домой братишке названивали его родители с вопросом: «Где ты? Когда будешь? Мы опаздываем на регистрацию!». Выяснилось, что машина починилась на самом-то деле для свадьбы сестры, и он должен всех вести в ЗАГС. Эти звонки, кстати, очень помогали ему не заснуть, потому что к этому моменту начинались уже третьи сутки, как он не спал. Маньяк! Всю свадьбу, кстати, ещё прокатал потом не спавши. Откуда столько здоровья, не понятно!

      В общем, приехала я домой целая и невредимая, с диким желанием поесть. На пороге меня встретили мама с папой, собиравшиеся завтракать, которые совсем не ожидали услышать в ответ на вопрос «Где была?» – «В Екатеринбурге». Ох, и прилетело мне, я вам скажу! И нельзя сказать, что незаслуженно. Однако, после более глубокого понимания произошедшего (после разнообразных маминых «Вы ж могли…»), такие физически опасные авантюры я стала обходить стороной. Почему-то. Мозгов, что ли, добавилось? Сутками раньше их было, точно, меньше.

      Байка 6. Как Свету выгнали с экзамена

      В университет я поступала трижды. В первый раз начиналось всё прям очень хорошо: максимальный балл за творческий конкурс («опыт» на телевидении как-никак), «четвёрка» по русскому (благодаря подготовительным курсам, школа ни причём). Оставалась литература. И к этому моменту вы уже наслышаны о моих отношениях с чтением. И с классической литературой. Правильные ответы на вопросы, которые «понравятся», я примерно знала. Единственное, на что надеялась, что мне не попадётся Достоевский. И Толстой. И Лермонтов. И Шолохов. И, пожалуй, хорошо было бы без Солженицына. И даже не столько потому, что с творчеством этих господ я не была знакома, сколько не хотела быть знакомой и дальше. Груз, тотальная безысходность, никакой надежды, ну вы помните. Я ещё в школе старалась, чтобы это знание прошло мимо меня (и планировала держаться выбранной стратегии. На филологическом факультете. Святая наивность). И вот я теперь уже, конечно, понимаю, что конкретный список того, чего бы я НЕ хотела, составлять никак нельзя, потому как – о чем мысли, то и заберите на выходе, будьте добры, спасибо за ваш заказ.

      Собственной правой рукой я вытащила разрезанный листочек белой бумаги, который обрёк меня на необходимость анализировать стихотворение Лермонтова. Да и хоть бы про любовь попалось, так ведь нет. Что-то из кавказского цикла, где он был в ссылке, где он тосковал по Родине, а вернуться ему было уже нельзя, бунтарю малолетнему (сейчас ценители и почитатели Михаила Юрьича каким-нибудь гуманным или эстетическим