Будет воля твоя. Том 1. Эльвира Ивановна Сапфирова

судьба, отправив жениха в армию на два года, и, дав ей возможность понять себя, подумать. С Валентином такого роскошного подарка не получила.

      ***

      Вера смотрела на препирающуюся пару и будто впервые увидела себя с мужем. Совсем, как они с Валентином в первые годы совместной жизни.

      Он вот также решил утвердиться, унижая ее. Хорошо, что она сразу это поняла. Однажды Вера приняла душ, и села в кресло передохнуть. Вернулась – ни крестика, ни золотой цепочки, подарка мужа, в ванной нет на месте. Недоумевая, спросила Валентина о них. И тут на нее обрушился шквал упреков: растяпа, без памяти, только покупай тебе. Он кричал нравоучительно, назидательно, важно вышагивая по комнате с высоко поднятой головой, описывая ее недостатки. Сначала она растерялась, но павлинья походка мужа подсказала: он утверждался, унижая ее. Что отвечала, кричала в ответ, помнит смутно. Взрыв негодования от напрасных обвинений был таким сильным, что душевная боль не прошла до сих пор. У Олега с женой этот процесс идет по-другому.

      ***

      Когда кумовья, как по команде, поставили пустые чашки со вздохом сожаления, Вера засуетилась:

      –Еще? – и, с молчаливого согласия гостей, наполнила опять посуду компотом..

      Ей было жаль Татьяну, глотающую горячий борщ. Вера понимала, что сочувствие еще больше злит женщину, видела, как та обжигалась, и от бешенства не чувствовала боли. Наконец, улыбнувшись через силу, весело произнесла, передавая Олегу ложку:

      –Ну, ничего особенного. Борщ, как борщ.

      Полные губы мужа растянулись в ехидной улыбке:

      – Да что ты говоришь! – и, кивнув в сторону Веры, жестко протянул, – в ученики пойдешь или сама тренироваться будешь?

      –Ребята, ну что вы,– бросилась спасать положение хозяйка. -Расскажите лучше, где же вы теперь живете? Как здесь оказались?

      – Ну, не одной тебе в теплых краях жить. И нам тоже должно было повезти, – выпрямившись на стуле, резко ответила Татьяна, оглядывая кухню недоброжелательным взглядом. Хмыкнула, воскликнув:

      – Олежек, да у нее тут одно старье!

      Живо встала и сняла с холодильника вазу из цветного чешского стекла с узором, повертела в руках и радостно сообщила:

      –Она же склеенная! Понимаешь? Мало того, что старая, еще и разбитая! – и обращаясь уже к неподвижно стоявшей хозяйке, произнесла назидательно и с пренебрежением, обличая ее в невежестве, – битая посуда приносит бедность и болезни. Так-то, милочка!

      Вера залилась румянцем, взяла из рук вазу и прижала к груди.

      – Знаешь, это на Западе, всеми любимом, так считают. А японцы, например, берегут старые вещи, реставрируют их, передают детям, внукам, – Вера осторожно поставила вазу на место. – Это любимая вещь моей мамы. За нее в свое время отдано было половину зарплаты, и мы с сестрой долго хлебали пустые щи и любовались этой красотой.

      Кума с интересом подошла к холодильнику и, глядя вверх, в раздумье протянула:

      – Да, может, японцы и правы.

      – Господи, да о чем вы говорите?!