История одной (не)любви. Алина Углицкая

приют станет ему новым домом.

      Дее показалось, что она задыхается. Ей захотелось рвануть корсаж так, чтобы пуговицы заскакали дробью по полу. Глотнуть воздух, который вдруг почему-то застрял в груди. И закричать во все горло…

      Потому что он прав. Да, она это знала.

      Он офицер, а значит, достаточно силён, чтобы забрать ее Дар. Но вместе с Даром она лишится и памяти. Забудет не только собственное имя, но даже как есть и пить.

      Ее отправят куда-нибудь в пограничную крепость. Беспомощную и жалкую. А там у нее одна участь: либо прислуживать кому-то и мыть горшки, либо греть чью-то постель.

      Ни того, ни другого она не хотела.

      Но он в своем праве.

      Мелькнула мысль, что можно сбежать. Вытащить узелок с золотом и остатками украшений, что еще не успела снести в ломбард. Закутать Ноэля в теплое одеяльце и уйти через черный ход…

      Только куда?

      Ее будут искать.

      Он будет искать. И найдет так же, как нашел в этот раз, только теперь намного быстрее.

      Мысли метались, ища пути к отступлению и выдавая одну идею бредовей другой. Но Дея была реалисткой. Она понимала: перед ней стоит хищник, учуявший запах добычи. И его невозможно сбить со следа.

      На улице зима. У нее нет ни родных, ни друзей, готовых спрятать беглянку. Нет денег, чтобы пересечь границу, да еще с малышом на руках. Она даже не может использовать магию, потому что не властна над ней!

      Она сама загнала себя в ловушку.

      – Хорошо, – Дея уронила руки, и смятый листок выпал из ее ослабевших пальцев. – Я согласна.

      – Замечательно.

      – А теперь оставьте меня, сударь. Я устала.

      Йеванн проследил, как брачный договор спланировал на пол. Нагнулся и поднял его. А потом аккуратно разгладил.

      – Где у вас кухня? – произнес, будто не слыша последних слов.  – Не откажусь от бокала бренди. На улице, знаете ли, декабрь, а я изрядно замерз.

      – Я не предлагала вам здесь остаться, – выдавила Дея помертвевшими губами.

      Она-то надеялась, что избавится от него хотя бы до утра. Что он даст ей время прийти в себя и осознать все случившееся. Но он, похоже, не собирался играть в благородство.

      – А я вас и не прошу. Поскольку мы с вами супруги, как вы уже имели честь убедиться, я в своем праве.

      – Вы не посмеете…

      – Неужели? – он ухмыльнулся ей прямо в лицо. – И кто же меня остановит?

      Она не ответила. Молча развернувшись, взяла присмиревшего сына за руку и направилась вниз.

      ***

      Ноэль вел себя очень тихо, что было на него совсем не похоже. Прятался за материнскую юбку и оттуда украдкой бросал на гостя восхищенные взгляды. Загадочный незнакомец его привлекал, как мотыльков привлекает пламя свечи.

      В их доме практически не бывало мужчин. Отца Ноэль совершенно не помнил, знал только мистера Доббса, что сдавал им жилье, и Шарля – мальчишку-посыльного из бакалейной лавки на углу. Он приносил им по вторникам корзинку с яйцами и молоком, а по пятницам – с сыром и зеленью.

      Иногда они с матерью ходили гулять в городской