Маракотова бездна. Артур Конан Дойл

раз взглянуть на прекрасный мир, который покидал, тут же с изумленным криком вскочил на ноги.

      Сквозь иллюминатор на нас смотрело человеческое лицо!

      Не бред ли это? Я схватил профессора за плечо и с силой встряхнул. Он резко выпрямился и удивленно, утратив дар речи, взглянул на призрак. Если он видел его так же отчетливо, как я, значит, это не была всего лишь причуда моего угасающего сознания. Лицо выглядело длинным, худым и смуглым, с короткой остроконечной бородкой и быстрыми, зоркими темными глазами, пытливо изучавшими каждую деталь нашего трагического положения. Кажется, человек все понимал; тем не менее лицо выражало крайнюю степень изумления. В нашем аппарате горел свет, и, должно быть, перед ним предстала ужасающая картина тесной камеры смерти, где один обреченный обитатель уже лежал на полу бездыханным, а двое других, с мучительно искаженными близкой кончиной чертами, задыхались и едва не теряли сознание. Мы оба – и я, и профессор Маракот – беспомощно держались за горло, а тяжело вздымавшаяся грудь свидетельствовала об отчаянии. Человек взмахнул рукой и исчез.

      – Он нас бросил! – горестно воскликнул Маракот.

      – Или поспешил за помощью. Давайте поднимем Сканлэна и положим на диван. На полу он наверняка умрет.

      С трудом мы втащили механика на узкий диван, а его голову аккуратно положили на подушки. Лицо Сканлэна стало серым, он что-то бормотал в бреду, но пульс по-прежнему прощупывался, хотя и слабо.

      – Надежда еще есть, – прохрипел я.

      – Но это же безумие! – из последних сил отозвался профессор. – Как человек может жить на океанском дне? Чем здесь дышать? Должно быть, мы стали жертвами коллективной галлюцинации. Мой юный друг, мы с вами определенно сходим с ума, причем одновременно.

      Глядя на застывшую в неживом призрачном свете пустынную серую долину, я подумал, что Маракот прав, но спустя миг заметил движение. Вдалеке показались тени, вскоре получившие определенные очертания и превратившиеся в целенаправленно приближавшиеся человеческие фигуры. По океанскому дну к нам спешила группа людей, а мгновение спустя все они собрались перед одним из иллюминаторов и, показывая на нас пальцами, активно жестикулируя, начали о чем-то бурно спорить. В толпе присутствовали несколько женщин, но подавляющее большинство составляли мужчины. Один из них отличался от остальных более высоким ростом, мощной фигурой и очень большой головой с пышной черной бородой. Этот человек определенно пользовался особым авторитетом. Он быстро осмотрел наш аппарат и, поскольку край его не помещался на том холме, куда мы приземлились, увидел в дне люк. Тут же отправил одного из спутников в том направлении, откуда все появились, и принялся знаками требовать, чтобы мы открыли дверь.

      – Почему бы и нет? – спросил я. – Утонуть ничуть не страшнее, чем задохнуться. Так или иначе, конец один.

      – Может быть, и не утонем, – с надеждой в голосе ответил Маракот. –