Вдребезги. Кэтлин Глазго

ногтями свой подбородок, на нем появились небольшие крапинки крови.

      – Смотрите, – тихо произнесла Блю.

      Майки открыл большую сумку через плечо и яростно поводил рукой, написал каракулями в тетради, прижатой к коленям. Он поднял ее вверх. Я украдкой посмотрела сквозь стекло, сквозь дождь.

      «НЕ СМЕЙ».

      Он бросил бумагу. Она затрепетала и выровнялась на сырой земле, остановившись у его кроссовки. Он вырвал еще одну страницу из тетради.

      «ТЫ».

      Медбрат Винни постучал, прижимая свою бумагу к стеклу, пока нарастал Сашин вой.

      – Заткнись, – сказала ей Фрэнси. И толкнула ее, что только усилило завывания.

      – У меня тут проблема, – сообщил Винни в телефон.

      Майки сражался со следующим листом бумаги, застрявшем в пружине тетради. Двое санитаров больницы шли неторопливым шагом через парковку. Они громко кричали Майки, его бумага вырвалась из рук, и ее подхватил ветер. Майки побежал за ней, поскользнулся в луже и упал. Блю вздохнула. Мы посмотрели друг на друга. Ее глаза блестели.

      – Что-то исключительное, – прошептала она. – Абсолютно исключительное.

      Она обвила мои пальцы своими и прижала к стеклу.

      – Это полная преданность, Молчаливая Сью. Ты понимаешь это, да? – спросила Блю.

      Мужчины, вернее студенты, работавшие по выходным, с мускулистыми руками и подстриженными волосами, подхватили Майки и подняли над землей. Он боролся с ними, подошвы его кроссовок скользили в луже. Он плакал неприятными, стыдливыми слезами мальчишки. Они отпустили его, на их лицах раздражение сменилось любопытством. Было странно видеть его, приземистого с непослушными дредами, в одежде из секонд-хенда, рядом с двумя санитарами, на которых чуть ли не трещала по швам ослепительно-белая униформа. Все они почти одногодки; между ними пропасть.

      – Вы, куски дерьма! – кричал медбрат Винни. – Чертовы куски дерьма. Не делайте этого, не позволяйте ему, черт возьми, делать это!

      Санитары пожали плечами.

      Майки поднял вверх промокшую бумагу.

      «УМИРАТЬ».

      «Не смей ты умирать». Чернила «кровили» дождем.

      Саша отрешенно билась головой о стекло. Винни отвел ее, осторожно гладя по рукам, так близко, как только осмелился.

      Сестра Ава, которая всех обнимала и не заботилась о правилах, вошла в комнату и позволила Фрэнси прильнуть к ней – ее всхлипывания утопали в белой рубашке Авы. Мы с Блю наблюдали, как парни смахивают капли дождя со своих голых рук и резко дергают подбородками в сторону Майки. Рядом с ними он выглядел так, словно ему снова семнадцать. Но ему уже двадцать один, и он проделал этот путь, чтобы увидеться со мной. Я хотела разбить окно, полететь вниз на парковку и позволить ему обнять меня. «Полная преданность», как сказала Блю. Майки, наверное, полюбил бы меня, если бы мы остались вдвоем.

      Мое тело накрыла волна надежды.

      Майки вытер лицо, положил мокрую тетрадь обратно в сумку. Потом поднял руку и показал мне жестом «Пока».

      Парни подтолкнули его, чтобы он уходил. Он пошел, шаркая ногами, по мокрому тротуару и исчез