Два чуда от Папы Мороза. Вероника Лесневская

в одной комнате. Словно одержимый, пролистываю фотографии Ярославы. У меня нет оправданий, зачем я так поступаю. Нет сил их искать. Просто залипаю в изображения.

      Так и засыпаю с телефоном в руке.

      А наутро меня будит настойчивый звонок.

      – Ярослава Солнцева приходит в себя. Сейчас готовим для нее палату. Приедете? – уточняет врач, но его голос тонет в радостных криках мальчиков.

      Коля и Митя запрыгивают на меня, упираются локтями и коленями в грудь, горло, бока, живот, отдавив все, что только можно. Едва не скатываются с дивана, но я их по очереди за шкирку ловлю. Цепляются за меня, обнимают. И орут прямо на ухо:

      – Мама! Поедем к маме!

      И я не могу им отказать…

      Глава 6

      Ярослава

      Под ногами хрустит битое стекло. Не вижу, но догадываюсь, что это осколки хрустальной вазы, которую впопыхах зацепили и смахнули на пол.

      Переступаю через разбросанную одежду, будто забытую в спешке, поддеваю носком смятые джинсы, отодвигая их прочь. Ойкаю, ударившись бедром об открытый ящик комода, но не слышу собственного вскрика.

      Пытаюсь осмотреться, однако обзор застилает туманная дымка. Едва не врезаюсь в распахнутую настежь дверцу шкафа. Обхожу ее, заглядываю внутрь. На полках нет вещей.

      Отшатываюсь растерянно и разворачиваюсь. Замечаю фоторамку на тумбе. Лежит лицевой стороной вниз. Беру в руки, прищуриваюсь, но изображение плывет.

      Пальцы ослабевают – и рамка летит вниз. Бесшумно, будто в вату.

      Ее место занимает записка. Текст не прочесть, но я чувствую: там что-то плохое. Уму и сердцу непостижимое.

      До ушей доносятся голоса. И плач. Жалобный и тонкий.

      Душа рвется на части, разум не верит, тело, словно на воздушной подушке, плывет в сторону звука.

      Потому что это важно. Ценно.

      При этом дико и невозможно! Неужели можно было так поступить?

      Хватаюсь за ручку двери, толкаю ее в панике…

      ***

      Ослепляющая вспышка вызывает острую боль в затылке. Вырывает из сна. Или воспоминаний?..

      – Где я? – сипло шепчу. – Пить хочу.

      С трудом поднимаю веки и жмурюсь от яркого света. Голова раскалывается. Осматриваю больничную палату, вижу капельницу, трубка от которой тянется к моей руке. Собираюсь привстать.

      – Лежите-лежите, – подбегает медсестричка. – Сейчас ваших позовут. Все ждут, когда проснетесь.

      – Моих? – хрипло спрашиваю. – Кого?

      Пытаюсь вспомнить, что со мной произошло. Но в голове белый шум.

      Никаких картинок! Абсолютно. Словно меня не существует.

      Я даже не знаю, как меня зовут. Перебираю в мыслях возможные варианты, примеряю на себя. Но как только только нить, связывающая меня с реальностью, становится прочнее, ее будто кто-то нещадно режет ножом. Паника захлестывает разум.

      – Ма-ама! Мамочка! – возвращают меня к жизни звонкие детские голоса.

      Двое мальчиков подбегают к моей койке, обхватывают меня маленькими ручками,