Иржик Рыболов или Рыцарь Серебряной пряжки. Ирина Югансон

хочу, если ты ему понравишься, он возьмёт тебя в ученики.

      – А если не понравлюсь?

      – То пойдёшь в ученики к мусорщику.

      – А если пан Карел мне не понравится?

      – Пан Карел? Разве может пан Карел кому-то не понравится? Да добрее его человека во всём городе не сыщешь!

      – Но я не хочу быть портным! Не хочу всю жизнь горбиться над чужими штанами!

      – А чего ты хочешь? Скажи, есть ли хоть какое дело, которым ты хотел бы заняться? Молчишь? Перебирать да раздумывать и до седых волос можно. Нет уж, сыночек, потакать твоей лени я не собираюсь. Сам потом мне спасибо скажешь. Научишься шить жилеты да камзолы, никогда без куска хлеба не останешься.

      Мать вышла, расстроенный Иржик подошёл к окну. Тоненький месяц серебрился в лёгких прозрачных облаках. Тихие звёзды мерцали в вышине. Спать совсем не хотелось. Тут он вспомнил о пойманном на удочку башмаке, из-за которого приятели уж точно теперь его задразнят, о пряжке, о странном незнакомце. Он вытащил из кармана грязную железку. Потом зажёг свечу, достал с полки тряпицу, капнул на неё масла, насыпал немного мелкого песка и стал оттирать грязь. Довольно скоро пряжка посветлела, в отчищенных местах проступило серебро и тонкой работы узор в виде листочков клевера.

      Мальчик стал тереть ещё яростней, нет, теперь он не жалел, что не отдал свою добычу странному незнакомцу. Да пропади он вместе со своими талерами! Есть в этой вещице что-то таинственное, а таинственное, пока не вызнал, что за ним кроется, нельзя выпускать из рук. Иржик порылся в ящичке со своими сокровищами, достал кожаный шнурок и повесил пряжку на шею.

      Из-за стены раздался голос матери:

      – Что ты там свечу без дела жжёшь? А ну в постель, живо!

      – Сейчас, ма! Уже сплю! – Ещё разок взглянул на пряжку, разделся, задул свечу и укрылся одеялом. Скоро он и в самом деле уснул.

      И сквозь сон услышал, как далёкий девичий голос, нежный, словно хрустальный, зовёт его:

      – Ир-ржик! Ир-ржик! Спаси меня Ир-ржик! Найди меня! Р-расколдуй!..

      Не просыпаясь, Иржик прошептал:

      – Кто ты?

      И голос отозвался:

      – Я Р-розамунда! Пр-ринцесса Р-розамунда! Спаси меня! Найди меня!

      – Но где же мне тебя искать?

      – Ищи, Ир-ржик! Ищи!

      Голос слабел, отдаляясь, и наконец стих.

      А в тёмном саду с наклонившейся над окном яблоневой ветки, тяжело взмахнув крыльями, взлетела большая синяя птица.

      С утра пораньше пани Катаржина приодела сына понарядней, пригладила расчёской вихры и повела в мастерскую к пану Карелу. Мастерская была недалеко и время вроде бы раннее, но Иржика успели раза три окликнуть: «Эй, Рыболов, как дела?!» и он понял, что прозвище прилепилось к нему надолго, если не навсегда.

      Странное впечатление на Иржика произвела портняжья мастерская – посреди большой комнаты стоял невысокий длинный стол, ещё два стола поменьше расположились вдоль стен, и на всех трёх, среди разноцветных лоскутов и обрезков, по-турецки скрестив ноги, сидели сам мастер