Одаренный. Первые шаги. Евгений Валерьевич Решетов

среди нас. Я вот совсем не удивлён.

      – Поменьше бы ты смотрел телик и побольше бегал, – попенял я ему.

      – Я просто пушистый, – обиделся кот и отвернулся.

      Глава 4

      Я взял тазик, вышел из ванной и решил на всякий случай прихватить для Ленки тапочки. Вдруг она среди ночи попрётся в туалет?

      Возле порога стояли две пары: одни серые, другие – синие. Я наклонился к тем, что были серыми. И в этот момент обидевшийся кот нехотя пробурчал, повернув голову:

      – Бери другие, а то я в эти пару раз того… Чёртовы животные инстинкты.

      – Ну, Пышкин, ну, террорист, – погрозил я ему кулаком, метнул на него недовольный взгляд и взял синие тапочки.

      – Мур-р-р, – мягко выдал кот и попытался придать своей морде виноватое выражение. Но у него это получилось из лап вон плохо.

      – Всё-таки я тебя кастрирую, – пригрозил я и потопал в комнату.

      Там я обнаружил Ленку. Она лежала возле дивана на ковре и, подложив под голову ладошки, пьяно мурлыкала под нос:

      – Эх-х-х… шальная-я-я-я… императрица-а-а-а…

      – Ни слуха, ни голоса, – насмешливо прокомментировал Пышкин, подошел к девушке и азартно принялся играть с её разметавшимися волосами.

      – Отстань от неё, – шикнул я на кота, после чего водрузил эльфийку обратно на диван, накрыл пледом и оставил возле неё, на полу, тапочки и тазик.

      Дальше я двинулся на кухню, преследуемый любопытным животным.

      – А чего вы так налакались? – спросил у меня Пышкин.

      – Нервишки успокаивали, – ответил я, включив на кухне свет и поставив чайник на плиту.

      И пока он нагревал воду, я в более развёрнутом виде поведал Пышкину о своих приключениях. Он выслушал меня, частенько вставляя ехидные замечания. Подумал немного, глядя блестящими, зелёными глазами на то, как я наливаю себе чай. А затем кот задумчиво произнёс:

      – Слушай, Мотя, а ведь  вампиры могут быть не единственной сказкой, которая стала былью. Например, вполне может существовать сам сатана и этому есть немало доказательств: российские дороги,  ипотека, собаки. Ах-мяу-мур-их.

      Кот рассмеялся под конец своей речи. Его смех был подобен звукам консервной банки, катящейся по асфальту. Хохот животного царапал мои барабанные перепонки и заставлял болеть зубы.  Да ещё Пышкин от избытка чувств стал бить правой лапой по линолеуму, подражая разошедшемуся человеку.

      У меня был только один способ остановить приступ его смеха. Я открыл холодильник. И кот сразу же замолчал, заинтересованно посмотрев на полки. На них громоздились различные продукты.

      – Молочка? – предложил я.

      – Не откажусь, – бросил рыжий обжора и запрыгнул на стул.

      Я налил из трёхлитровой банки молоко в блюдечко с голубой каёмочкой и поставил на краешек стола. Пышкин жадно принялся лакать угощение, взгромоздив передние лапы на крышку стола, а задние – оставив на стуле.

      Мне же суждено было присесть на другой стул. И пока я пил чай, то крутил