Прошлое в наказание. Игорь Харичев

вольеров спокойным, рассудительным взглядом, словно и не было здесь для него каких-то тайн.

      И вдруг будто звучный аккорд – я увидел Настю. Она стояла перед изгородью, за которой в вытянутом водоеме плескались тюлени. Василий был подле нее.

      Подойти? Почему бы нет? В конце концов, мы – родственники. Хотя нечто большее, чем вежливость, двигало мной. Мне была симпатична эта женщина. Хотелось видеть ее лицо, слышать голос.

      Настя глянула на меня с милым удивлением.

      – Видите, где мы встретились. – Она посмотрела на сына. – Василий, поздоровайся.

      – Здравствуйте, – растерянно выдавил Василий.

      – На самом деле, ничего удивительного, если здесь встречаются те, у кого маленькие дети. – Я указал на сына: – Это – Кирилл.

      Мой сын повел себя весьма сдержанно. Василий был выше ростом, хотя и на год моложе.

      Мы с Настей пошли рядом, дети потянулись за нами.

      – Как вам работается у президента? – спросила Настя.

      – Пока что я доволен. Хотя приходится нелегко. Занимаемся самыми разными делами. Вкалываем с раннего утра до позднего вечера. – Мне было приятно ее внимание. – А как у вас на работе? Что-нибудь изменилось после августа?

      – Изменилось. Руководство изо всех сил демонстрирует преданность новой власти. Жена директора, которая по-прежнему возглавляет лабораторию, регулярно присутствует на рабочем месте. В последний раз такое бывало только в те времена, когда Андропов принялся наводить порядок.

      Я слушал ее с добродушной усмешкой. Наша действительность могла только умилять – злиться было бесполезно.

      С полчаса мы вместе гуляли по зоопарку. Наши дети попривыкли друг к другу и даже о чем-то говорили. У выхода мы попрощались. Я повез Кирилла домой. По пути я думал о Насте. Умная женщина. Красивая. И красота у нее тонкая, интеллигентная. Счастлива ли она с Эдуардом? Наверно, счастлива. А впрочем, кто знает.

      – Пообедаешь с нами? – спросила Марина, когда мы с Кириллом вернулись.

      Я не стал отказываться. Иллюзия налаженной семейной жизни продолжилась.

      Вечером я встретился наконец с друзьями по писательскому цеху – это случилось в Нижнем буфете ЦДЛ. Леня Ваксберг и Дима Ушаков, перебивая друг друга, с азартом рассказывали мне про недавние события в литературном мире. Сразу после объявления чрезвычайного положения почвенники собрались на совещание и после недолгих обсуждений от лица Союза писателей СССР поддержали ГКЧП. А западники, как только путч потерпел фиаско, заявили, что не хотят быть вместе с ретроградами в одном творческом союзе и создали свою организацию: Союз писателей Москвы. А ретрограды от расстройства, что путч провалился, приняли в свои ряды скопом всех кандидатов на вступление и даже тех, кто вообще не помышлял вступать в их союз, – решили численность увеличить, явно за счет качества. Но у них проблема с руководителем – нет яркой личности.

      Я добродушно молчал, делал вид, что совсем не в курсе, позволяя им получать удовольствие от своего бурного рассказа.

      – Спросили