Есть ли снег на небе. Яков Шехтер

на пользу от медицинских процедур.

      – Мы зря теряем время и деньги на бесполезных врачей. К их советам может прислушиваться только сумасшедший. Или вам они помогли?

      – Нет, – развел руками Мешулам, – увы, нет.

      – Ну вот! Толку от них никакого! Пусть все они соберутся на площади и дружно поцелуют меня прямо вот в это место!

      Еврей не стал называть, куда именно, но весьма недвусмысленно похлопал по своей филейной части.

      – Но что же делать? – вскричал Мешулам. – Куда обращаться, кого просить о помощи.

      – Вы как знаете, а я завтра возвращаюсь домой, закончу кое-какие дела и прямиком в Лиженск. Там живет настоящий врач.

      – Вы имеет в виду ребе Элимелеха? – осторожно уточнил Мешулам, немало слышавший о цадике.

      – Ну не воеводу же! Я бы сразу туда поехал, да моя благоверная задурила голову: давай сначала в Крыницу. А жена не Талмуд, с ней не поспоришь!

      «И в самом деле, – подумал Мешулам, – почему бы не поехать? Прямо отсюда, никуда не сворачивая. И почему мне раньше эта мысль не пришла в голову?»

      О чудотворце из Лиженска в Галиции знал каждый еврей, хотя его хасидский подход к вере предков разделяли немногие. Большинство придерживалось привычных, устоявшихся взглядов, и Мешулам принадлежал к этому большинству.

      Бобовский еврей еще кипятился, словно раскочегаренный самовар, но Мешулам уже не слушал. Дождавшись Шейну, он немедленно повел ее в пансион, где они остановились, и по дороге объявил:

      – Собираем вещи и везем мальчика в Лиженск к цадику.

      – Как скажешь, – вяло произнесла Шейна.

      Она всегда соглашалась с мужем, даже когда была полна сил и задора, и это ее качество было основой мира в семье и по-настоящему теплых чувств, которых испытывал к ней Мешулам. Он вспомнил слова бобовского еврея про жену и Талмуд и в который раз подумал, как ему повезло с Шейной.

      К его удивлению, хозяйка пансиона, узнав о том, что они решили прервать курс лечения и вместо ванн отправиться в Лиженск, раскудахталась, словно квочка:

      – Да вы ума сошли! Променять передовые законы современной медицины на пришепетывания какого-то сумасшедшего?

      К ней неожиданно присоединился Йонатан:

      – За каким чертом тащиться Лиженск? Лучше побудем еще в Крынице!

      Но Мешулама уже невозможно было остановить. На следующий день, сразу после ранней молитвы, коляска, в которой сидели Мешулам, Шейна, Йонатан и польский бугай, покатила в сторону Лиженска.

      Йонатан по своему обыкновению устроил скандал, не желая подниматься в такую рань. Но бугай попросту вытащил его из кровати, поставил на ноги, заставил умыться, одеться и после легкого завтрака заволок в коляску.

      Дорога вилась между склонов покатых гор, заросших густым лесом. Утренние птицы перекликивались среди ветвей, фыркали лошадки, свежий ветерок холодил лица. Внезапная радость надвигающегося счастья охватила Мешулама. Он не понимал, откуда взялась эта радость, не отдавал себе