Моё темноглазое (не)счастье. Рацлава Зарецкая

уставилась на нее, ожидая извинений, которые вскоре последовали.

      – Прошу прошения, показалось, – выдавила охранница сквозь сжатые зубы.

      – Ничего, бывает, – широко улыбнулась я.

      На кассе я благополучно расплатилась деньгами Джэхи, и мы с замаскированной корейской знаменитостью поволокли тяжелые сумки к машине.

      – И как она могла подумать, что я – вор?! – На улице Джэхи дал волю своему возмущению.

      – А ты поменьше так шифруйся, – весело посоветовала ему я. – Зачем надо было надевать панамку, темные очки и маску? Ты же не у себя дома. Твое лицо тут знают единицы.

      – Да что в этом такого криминального? У нас так полстраны ходит. И дело вовсе не в популярности…

      – У вас, может, и ходит, а у нас даже воры так не маскируются. Так что не надо чересчур заморачиваться с этим. Хватит одной маски, поверь мне, – сказала я и, поставив сумки в багажник, стянула с Джэхи очки и панамку.

      Темные глаза парня возмущенно сверкнули. Я приготовилась к едкому замечанию в свой адрес, но его не последовало. Какой-то тихий он сегодня. Даже странно. Наверно, действительно плохо спал на новом месте.

      Глава 10

      – Мне нужен крем для рук с маслом ши. У тебя такой есть? – задал мне вопрос Джэхи.

      Я только что проснулась и, пока еще туго соображая, притопала на кухню за водой. Налив себе полный стакан, я залпом осушила его и довольно протянула:

      – А-а-а-а, хорошо-о-о!

      – Слышишь меня? Крем есть? – вопросил сидящий за столом Джэхи.

      Перед ним стояли кружка с чаем и баночка йогурта. Внимательно глядя на меня, Джэхи открыл йогурт, отложил крышку в сторону и потянулся за чайной ложкой.

      – Почему ты со мной не разговариваешь? – раздраженно бросил он.

      С тех пор как в моей квартире заработали увлажнители, спит этот гад прекрасно. И прекрасно продолжает грубить.

      – О чем можно разговаривать с человеком, который, открыв йогурт, крышку не облизывает? – Картинно закатив глаза к потолку, я поцокала языком и удалилась из кухни.

      Так началось мое очередное утро в компании с самым противным, надменным и неприятным актером в мире. Восьмое утро с тех самых пор, как мы приехали в Алексеевск.

      Рассказать, что произошло за эти дни?

      Ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО!

      Прогресса не было ни в расследовании дела Джэхи, ни в поимке Чокнутого акушера, ни в наших с актеришкой отношениях.

      Единственный прогресс наблюдался в Юркиной работе. Квартира, в которой должен был жить Джэхи, постепенно превращалась из наркопритона в приемлемое жилье. Юрка каким-то непонятным образом раскрутил Кравцова на косметический ремонт. Не знаю, конечно, за чей счет он выполнялся, но выполнялся быстро и вполне удовлетворительно. Уже были готовы ванна и туалет. Оставалось лишь привести в норму кухню и спальню, и Джэхи переедет на свое законное место. Вот только как организовать этот переезд, если национальное достояние Кореи не желает даже освободить мне мою кровать?

      – Мирка, я возьму твой бритвенный станок, хорошо? Я свой дома забыл! – протараторил