Кровники. Ольга Пустошинская

через силу ответила Маруся. – Уходи, добром прошу.

      – А Коля? Где Коля?! Пусть он даст мне…

      – Ох, господи, нету Николаши, работает, – прошептала Прасковья, радуясь про себя, что внуки разбежались по своим делам.

      В маленькой комнате захныкала Наташка – её разбудили громкие голоса.

      – Наташенька! Наташа! Подойди к тёте Поле, я тебе конфетку дам, сладкую! – закричала Полина.

      – С ума-то не сходи! – сердито оборвала Маруся.

      – На коленях прошу, дайте! – Полина упала на колени и поползла, схватила Марусю за юбку. – Ведь я умру… дайте соли… Баба Параня, дайте! Пожалейте меня!

      Маруся вырвала подол, отошла к окну. Поля разрыдалась. Страшная, растерзанная, с безумным взглядом она ползала по полу, пыталась целовать ноги Прасковье и Марусе, мочила слюнями и слезами подолы их юбок.

      – Умоляю, вы же не фашисты… пощадите!

      «Ты моего Колю не пожалела! – ожесточилась Маруся. – Жаль, что нельзя высказать всё этой гадине!»

      – Но почему… почему вы не хотите дать соли… – плакала Полина. – Я килограмм верну… Мешок! За щепотку мешок!

      Она умоляла, унижалась и всё повторяла, что умрёт, если не получит соли. А потом поняла, что разжалобить хозяек невозможно, поднялась и шаткой походкой побрела к выходу.

***

      Маруся бросилась к двери и накинула крючок:

      – Страх-то какой!

      Прасковья посмотрела на иконы под белым рушником с горящей лампадкой, перекрестилась и прошептала:

      – Господи помилуй! Первый раз такое вижу. Теперь Николаше должно полегчать.

      – А может, и отсрочка длинной будет, как думаешь? – спросила Маруся. – Вдруг Коля детей вырастит и внуков ещё понянчит, а, мам?

      – Дай-то Бог! Я в церкву пойду, свечки поставлю.

      Вечером вернулись домой Никита с Николаем. Коля повесил на крючок кепку и вошёл в комнату.

      – Наташа! Угадай, что я принёс?

      – Конфетки! – запищала Наташка, бросаясь к братику, вытащила из кармана кулёчек карамели.

      Маруся засуетилась, начала накрывать стол. Присела рядом и украдкой следила, как ест сын.

      «Кажется, отпустило его, – с облегчением сказала она себе, – не мечется больше».

      Впервые за много дней Николай после ужина устроился на диване с гитарой, тихо перебирал струны.

      Через год Трифоновы переехали в отстроенный дом по улице Киевской и потеряли Полю из виду. Ещё через несколько лет до них дошли слухи, что Полина умерла. Ни мать, ни бабушка не стали выпытывать, отчего скончалась их бывшая соседка. Умерла и умерла. Заслужила.

      Татка и её проказы

      Новый дом по сравнению с прежней квартирой был настоящим дворцом, просторным и светлым. В самую большую комнату переехал материн фикус, стол с венскими стульями и отцовский приёмник «Рекорд». Теперь у каждого была отдельная железная кровать с никелированными спинками, и мать строго следила, чтобы мальчишки не лентяйничали, аккуратно застилали постели покрывалами.

      Николай остался жить в квартире на проспекте Сталина: оттуда до работы добираться было удобнее и быстрее. После смены