Зооград. Ник Никсон

отказать мне, это ущемление прав по видовому признаку.

      – Могу. Закон на моей стороне.

      – Если вы имеете в виду запрещающий список профессий для альтервидов, то Минтруд исключил оттуда все полицейские должности три месяца назад.

      Закон о запрете на определенные профессии приняли под давлением традиционалистов еще полвека назад. Тогда это объяснили требованиями безопасности, но все понимали, что работодатели просто не хотели видеть в своих офисах и фабриках мохнатых и усатых сотрудников. С тех пор много козьего молока утекло, традиционалисты лишились большинства в парламенте и стали презираемы в обществе, вскоре на их места пришли центристы, которые не «за тех» и «не за тех», а за «всеобщую справедливость». По сути, они те же традиционалисты, ненавидящие альтервидов, только пекущиеся о своей репутации. Позорный закон они так не отменили, но под давлением правозащитников время от времени убирают из списка разные профессии.

      Хмелецкий покивал, признавая за собой проигрыш в этом раунде.

      – Просто послушайте мой совет. Отступите. Так будет лучше для всех, и для вас в первую очередь. В отделе аналитики вам будет намного комфортней. Это компромиссное решение.

      – Я не могу на это согласиться.

      – А я не могу дать вам должность сыщика.

      – Тогда напишите письменный отказ.

      Хмелецкий взял ручку, покрутил в руке, отложил.

      – И вы пойдете в суд…

      – Непременно.

      СМИ раздуют это дело, Хмелецкого обвинят в альтерфобии, а полицию назовут средневековой клоакой, что бывало не раз. Скандал будет страшный, и в итоге я все равно добьюсь своего. Но какой ценой… Больше всего я не хочу повышенного внимания к себе, но, пройдя весь путь, находясь в шаге от мечты, я уже не могу отступить.

      Начальник полиции внимательно смотрел на меня.

      – Я буду с вами откровенен. Я не хочу вас видеть здесь. И мне плевать на то, что политики решили, будто животное может наравне с человеком быть сыщиком. Вы неспособны носить оружие. Да, скажете новые поправки и это отменили, только попробуйте рассказать это обдолбанному наркоману на улице, когда он решит вас пырнуть ножом. А кто будет нести ответственность за вашу смерть? Я! У каждого вида свои физические пределы. Человек не может летать, поэтому я не прыгаю в окно, расправив руки в надежде взмыть в небо, а вы делаете это прямо сейчас. И вы упадете камнем об асфальт, поверьте моему опыту. Я пытаюсь вам помочь.

      – По-моему, вы пытаетесь помочь себе.

      – Мне говорили, что вы упрямая, но не глупая. Поймите, здесь не Академия, не ток-шоу, это реальная жизнь, и такой, как вы в Первом отделе не место, – он вздохнул и заговорил более сдержано. – Вы и так уже добились огромных высот, остановитесь и признайтесь, что это ваш потолок. В правде нет ничего постыдного.

      Я подошла к столу. Хмелецкий протянул мне папку в надежде, что я возьму ее и поверженная сбегу за дверь.

      – Вы ошибаетесь насчет меня. И я вам это докажу.

      Я взяла листок с заявлением