Уборщица. Октябрина Александровна Стволовая

и она не большого ума, хоть и строит из себя фифу.

      Одни и те же рассказы о Наталье, но в разных вариациях, я слушала еще несколько дней подряд. Я слушала внимательно и все ждала – когда же он выговорится. Просто мне было неприятно, что он говорит о другой женщине, пусть и в негативной окраске. И вот, где-то на четвертый день моей работы, я не выдержала и спросила его:

      – Она Вам нравилась? – это был вопрос в лоб. Он внимательно посмотрел на меня. И тут, по его умному серьезному взгляду я увидела, что он догадывается, что я ревную его.

      Выдержав небольшую паузу, при этом, не отводя своих глаз от моих, он как-то интимно мне ответил:

      – Нет, не нравилась. Если бы нравилась, то до сих пор бы работала тут.

      Я не ошиблась, услышав за этой фразой скрытый смысл: «Не ревнуй, она для меня ничего не значит». Немного помолчав, он добавил, что она сначала ушла сама, потом хотела вернуться, но он ее обратно не взял. Конечно, в моих глазах это чести Ольги не делало (она выжила Наталью), да и вообще плевать на Ольгу. А вот то, что он решил – это его право начальника. Но на этом его рассказы о бывшей техничке и жалобы на нее не закончились.

      Потом, со временем, я поняла, что это лишь малая часть того, чем он со мной поделился, а впереди меня ждет еще очень и очень много историй из его жизни. Истории о Наталье – это лишь начало. Со временем я поняла, что он делится о многом, что с ним произошло. Причем произошло задолго до меня. Можно сказать, я еще под стол пешком ходила и не знала, что есть где-то такой Немиров, и что он ждет меня рассказать обо всем, что с ним случилось без меня.

      У меня складывалось впечатление, что он специально ждал меня всю жизнь, чтобы выговориться вдоволь, вдоволь поговорить. Именно со мной. Именно меня. Во мне он видел неподдельное участие. Я чувствовала свою значимость. И слушала, слушала, слушала.

      Однажды он сказал фразу, которая долго не выходила у меня из головы. Эта фраза поразила меня до глубины души, ведь я думала в точности, как и он. Не помню, о чем мы разговаривали. Но он сказал это, подводя итог своему рассказу:

      – Ведь правду надо говорить в лицо! Ты как думаешь?

      Сказать, что я была под впечатлением – ничего не сказать. Он молча смотрел на меня, изучая мою реакцию. И еще раз спросил:

      – Ведь, правда, так? – он явно интересовался моим мнением, не заметив игры слов, – Правду нужно говорить в лицо?

      «Правду нужно говорить в лицо» – была одна из моих любимых фраз, которую я часто повторяла. Но я не помню, чтобы когда-то говорила это в его присутствии. А он произнес это с таким чувством, с таким акцентом, с каким всегда это делала я. В эту минуту я остро осознала, что передо мной человек, близкий мне по духу. Он почувствовал волнение, исходящее от меня, поэтому не продолжал болтать как обычно, а ждал моего ответа. Он буквально спрашивал – ведь ты тоже так думаешь, я прав? Я ответила, отозвавшись спокойным тихим эхом:

      – Да, правду надо говорить в лицо.

      В ответ он радостно улыбнулся, как будто только что выиграл в лотерею и куда-то убежал по своим делам.

      И