Бессмертный. Николай Слимпер

сменное белье. Можно мы заедем в магазин?

      – Я не дурак, чтобы лететь туда напрямую. Совершим метасалирование и вмиг будем там.

      Все только охнули. Даже Костун, который все еще не пришел в себя, сразу понял, что его ждет.

      – Ненавижу метасалирование, – поморщился я, – а точнее это чувство… ничего.

      – Его никто не любит, а что поделать? – отозвался Иолай.

      – А нам энергии-то хватит? – поинтересовался я у Верона. Обычно «тарелки» патрульных не обладали возможностью накопления большого количества энергии.

      – Сразу на место мы прыгнуть не сможем, ни один корабль во Вселенной не способен прыгнуть на такой расстояние в один скачок, поэтому придется переместиться несколько раз.

      – Бли-ин, – недовольно протянула Мара.

      – Я не хочу, – жалобно подал голос Костун. Он не прекращал держаться за свою подбитую руку, словно боясь, что она отвалится. Он был бледен, отчего синяки под глазами проступали еще отчетливей, и едва даже седел в кресле от истощения, как физического, так и морального: если верить Маре, его никто никогда не бил, а тут за несколько дней разбитый нос и пуля в плече. И не говоря уже о том, что у него не осталось телохранителей, а его драгоценные денюшки сейчас не ценней макулатуры.

      – Чего ты не хочешь?

      – Не хочу лететь туда, куда вы тут все собрались.

      Несмотря на все невзгоды, обрушившиеся на его толстые, но от этого не менее хрупкие плечи, он лишь причитал, однако не видно было, чтобы он погряз в безысходности. Вероятно, он даже не понимал, как все на самом деле плохо.

      – А, ну да, ты же все пропустил.

      И я рассказал ему как можно более простым языком, что случилось на лайнере и кто те убитые солдаты. Костун по несколько раз переспрашивал, но все же, в конечном итоге, понял основную мысль: нас хотят убить, и деньги ему тут опять не помощники, – все же он до этого об этом не задумывался.

      – Я что, зря столько денег накопил? – посетовал дэбел.

      – Теперь копи нервы.

      Он осунулся и недовольно нахмурился, явно гадая, как ему выпутаться из всего этого. Об этом думали все, хотя Костун думал об этом, лишь как о своей личной трагедии, и мысли у него были только о своей собственной шкуре.

      – Я уже проложил маршрут на несколько прыжков вперед, – подал голос Верон, – чтобы мы перемещались поближе к звездам для быстрого накопления энергии, так что пристегнитесь и расслабьтесь.

      – Расслабишься тут, как же.

      Верон запустил функцию матесалирования. Поток невидимой энергии устремился вперед, собираясь в темный сгусток перед кораблем. Вобрав в себя достаточное количество энергии, этот сгусток словно взорвался в замедленной съемке и перед нами предстал абсолютно черный круг. Он был едва различим на фоне космоса, черного, как сердце бывшей, но отсутствие на небольшом участке перед нами звезд говорило о том, что впереди есть нечто, закрывающее их от взора, будто поглотившее часть Вселенной.

      Мы сидели пристегнутыми в узких креслах, которые, в случае надобности, могли