Мальчики из провинции. Виктор Некрас

встречай, парень. Фёдор Петрович сюда правит.

      В костре трещал плавник. Отражение огня плясало в волнах, разгоняя отражение светло-серого ночного неба. Тусклое солнце висело над самым окоёмом, касаясь кромкой волн и скал, а в другой стороне над волнами проливала на море полотнища бледно-зеленоватого света полная луна. Пахло рыбой и гниющими водорослями. В медном котелке гулко булькала каша.

      Мичман Логгин Смолятин отламывал от почернелой ветки плавника куски и бросал в огонь.

      – Значит, решил ещё разок в море сходить, на Матку посмотреть, – проговорил он задумчиво. Мичман не спрашивал, нечего было спрашивать. Влас промолчал. Нечего было говорить – отец и так всё знает и понимает. – А ну как не пришла бы «Троица»? Чего б тогда делать стал?

      Голос мичмана похолодел.

      – Чего бы это она не пришла-то? – слабо возразил Влас, глядя в сторону. Он понимал, что отец прав, но смолчать почему-то не получалось. – Чего это ей не прийти?

      – Мало ли чего в море бывает, – всё так же холодно сказал отец. – Ветер бы сменился или ещё что…

      – Ну пришла ведь, – упрямо пробормотал мальчишка себе под нос. Тихо, но так, чтобы отец слышал.

      Логгин Никодимович перекатил по челюсти тяжёлые желваки, узнавая в сыне собственное упрямство. Своё и пращура Ивана Рябова.

      Промолчал.

      Скрипнул песок под броднями, подошёл высокий стройный офицер, молча подсел, потеребил чёрный ус, тонко улыбнулся, ответил на приветственный полупоклон Смолятина-старшего.

      – Почти праздник от тебя, господин Завалишин! – искренне обрадовался Влас.

      – И ты здравствуй, Влас Логгинович, – приветливо кивнул лейтенант. Влас смутился от непривычного обращения – никто и никогда не звал его по отчеству.

      – Балуете его, Николай Иринархович, – неодобрительно буркнул мичман, отламывая от ветки новый кусок и бросая в огонь. – Невелик пока что боярин, чтоб его с «вичем» величать. И так самовольничает многовато, – отец опять перекатил по челюсти желваки, шевельнулась борода, выпятилась вперёд. – Матку ему, видишь ли, поглядеть захотелось.

      – Похвальное намерение, – одобрительно сказал лейтенант. – В конце концов, мы занимаемся тем же самым, Логгин Никодимович.

      – Было бы тут что смотреть, – досадливо возразил отец, швыряя в огонь последний обломок плавника. – Скалы да валуны, мхи да плавник, моржи да тюлени!

      – Ну видимо есть что, – усмехнулся лейтенант, – раз мы сами третье лето тут болтаемся.

      – Нам адмиралтейство велит, – вздохнул отец, глядя в огонь. – А так… Эва, даже льды у восточного берега нынче не разошлись… пустая земля, хоть и Матка. Логово Рачьего Царя.

      Лейтенант усмехнулся, но промолчал – видимо, не впервые слышал от поморов про Рачьего Царя.

      – Потому вы и здесь? – догадался Влас. – Не пустило вас море Карское?

      – Не пустило, – согласился Завалишин. Отец промолчал, а Влас, охваченный внезапным желанием поговорить, понизил голос. – Господин Завалишин… тятя… я вам чего расскажу… видел я тут сегодня одну штуку.

      Лейтенант