Дерево, или По ту сторону Зла и Добра. Александр Борисович Шушеньков

работать потом не надо. Народ дальше шустрит, привлекает своих знакомых, а банк тебе, значит, проценты отстегивает!

      Ладно, потом как-нибудь специально в Киев надо будет съездить. Да и нет сейчас этих чертовых долларов!

      Полстакана не терял времени:

      – Нy, за успех нашего бизнеса!

      Вагнер кивнул и чокнулся.

      Выпили.

      Все шло, похоже, обычным чередом. Сидящие сзади, сбоку, спереди также наливали, чокались, пили и закусывали, знакомились и заводили разговоры. Впереди у людей было несколько суток пути; душных сентябрьских суток сидения в тесных икарусовских креслах, и следовало скрасить томительный этот период хоть какими-то радостями.

      Автобус выехал из привокзальных кривых улочек Глупова на проспект Дзержинского, и водитель добавил газу. Справа мелькнула статуя главного чекиста страны, залитая накануне кем-то красной краской. Рядом прикрывал облезлое здание закрытого на переучет глуповского вендиспансера рекламный плакат с главой области Николаем Борисовичем Козляром. Бывший прораб-сантехник, назначенный Кремлем на должность за героизм при подавлении августовского путча, широко улыбался и протягивал глуповцам кулак с поднятым вверх большим пальцем. Надпись на плакате гласила: «Здоровье народа – успех руководителя!»

      В раскрытые форточки с улицы в салон ударил горячий воздух.

      Андрей Пикоян почувствовал внезапно нахлынувшее ощущение свободы, взмахнул рукой и закричал тонким тенором:

      – Хорошо-о-о!

      – Хорошо-о-о! – подхватила за спиной Вагнера молодая толстая девица, лицом похожая на Льва Толстого, но без бороды.

      Полстакана заинтересованно обернулся.

      – Хорошо!!! – раздалось уже сбоку, и тут же снова загремели стаканы, и послушался чей-то счастливый смех, а из автобусных динамиков ударил включенный шофером омерзительный голос кастрата:

      – Засыпает синий Зурбага-а-ан…А-а-а… А-а-а…

      Они выехали из города, и «Икарус» помчался по бугристому шоссе. С обеих сторон потянулись в беспорядочном строю перепачканные танки и бочкообразные жилые вагончики-ЦУБы с копошащиеся возле них людьми – это обустраивалась выведенная из ГДР воинская часть. Солдаты строили забор и тянули колючую проволоку. Над единственным одноэтажным строением вился дымок.

      – Вот тебе и Паша-мерседес, – пробормотал кто-то громким прокуренным басом позади Шуры.

      ***

      Слова Хамкамады о запрете на алкоголь были пустой формальностью, это понимали все, и она сама в первую очередь. Не проехал автобус и первых ста километров, как старшая группы, глядя бессмысленным взором в заоконный лесной пейзаж, прокричала:

      – Храните деньги в «Инкомбанке»! Да здравствует независимость Татарстана и Приднестровская Молдавская республика! Виновата ли я, виновата-а ли-и я-а-а-а, винова-та-а ли-и я-а-а-а, чтоооо люююююблюююю!!!!

      – Виновата ли я, что мой голос дрожал, – подхватил залихватски автобус, – когда пела я песню ему!

      – Уууууу! –