Дерево, или По ту сторону Зла и Добра. Александр Борисович Шушеньков

виски, папа, ты что? Музыканты всю жизнь портвешком пробавлялись, папа! А теперь «Наполеон» стоит двести пятьдесят – бутылка.

      – Русскую надо пить, Лука, вместо «наполеонов»! Бери пример с родителя – кроме беленькой, шила да собственных напитков ничего не употреблял, оттого и жив до сих пор. Мог бы и сам научиться изготавливать. Скажи спасибо, что хоть родитель достает!

      – Спасибо! – с чувством горькой обиды ответил Лука.

      Внутри начинало закипать. Вот тебе и папа родной! Как всегда норовит обгадить. И главное – в душу плюет в смысле музыки. Бескультурный солдафон! Шилом (по-подводному, спиртом) хвастается…

      Позор!

      Они помолчали, прислушиваясь к организмам.

      В желудке и голове нарастало тепло. Было очевидно, что кислотно-щелочной баланс находится на пути к достижению гармонии. Между тем в приемнике женский голос произнес:

      – Идея о путешествии тела Ленина по странам мира приобретает новых сторонников.

      – Что такое? – выпучил глаза Букашенко-старший.

      – Дефицит российского бюджета может быть сокращен за счет доходов от демонстрации тела Владимира Ульянова. По оценке экспертов, в случае вывоза его в различные страны наподобие передвижных музейных экспозиций, страна может получать в год до трех миллиардов долларов.

      – Что с талонами неотоваренными делать? – невпопад спросил Лука. – Мыла надо бы поднабрать.

      – Они что, с ума посходили? – взвыл отец, стукнув кулаком по столу. – Ленина возить и показывать! На святое руку подняли! Не хватает денег – пусть печатают!

      – Так его ведь и так показывают.

      – То в Мавзолее, дурак!

      Лука набычился.

      Алкоголь продолжал действовать, переводя его из фазы довольства в фазу озлобления. Ему уже – тридцать семь, на заводе обращаются «Лука Николаевич», директор руку пожимает, имя как у апостола, а тут…

      Теперь он был готов уже не поддакивать отцу, а возражать. Тем более при таком отношении.

      Дурака нашел!

      Вместо того, чтобы сходить за мылом, пока его еще не расхватали, обзывается!

      – От дурака слышу! Ленин, Ленин… В Бога веруешь, сам говоришь, меня Лукой назвал, а Ленину поклоняешься. А он – я в «Огоньке» читал – против церквей был. Святых отцов приказывал расстреливать. Я читал воспоминания Крижановского, так знаешь, что тот писал? Что стал жаловаться Ленину, мол, у меня душевный кризис. Так знаешь, что Ленин сказал?

      – Молчи, молчи!

      – У каждого, говорит, человека бывает кризис. Я, говорит, до пятнадцати лет был очень религиозен. А потом кризис случился. Снял крест, плюнул на него, и забросил. Так-то, папа! Читай «Огонек», «Московские новости»!

      – Вот и говорю, что ты ельцинист проклятый! – крикнул, выходя из себя, Николай Филиппович. – Из-за тебя да Коротича Союз развалили!

      – Факен! Союз не трогай!

      – Такие как ты, волосатики-полосатики, все развалили. Ленин им не нравится! Сталин не хорош! А Иисус Христос, чтоб ты знал, был вообще первым коммунистом!

      – Ну, батя, ты даешь! А кто ему партбилет