Эфир. Ирина Иваненко

раз по-новому отражали многообразие выливающихся в этом доме эмоций.

      – Человек, который вызвал проявление, правнук того самого, первого. И единственного. Они родственники. Что если это опять закончится ничем? Что если это просто какая-то родовая память, которая ещё слабее? И всё будет зря.

      – Разве это должно тебя беспокоить?

      – Не должно. Это вообще не моё дело.

      – Ты – единственный из Смотрителей, кто увидел проявление. Ты – единственный из Смотрителей, кто живёт в тоске и вдали от мира, – говорила Авиламита с дрожью в голосе и приближала свои пальцы к кончикам его пальцев, но так и не касалась, – почему? Почему с тобой так?

      – Я не единственный, кто живёт вдали от мира. Ты не сходишь с этого места тысячи лет.

      – Я не тоскую, – ответила было она, но тут же запнулась и опустила глаза.

      Старик прошептал:

      – Ави…

      – Да, – ответила она громко и четко, – я тоскую по тебе. Все это знают. Но это не то же самое.

      Она сделала паузу и продолжила:

      – Люди ждут нашей помощи. Мы для этого здесь. Как ты там любишь говорить? Если бы мы знали, что значит устать, то, наверное, да, мы были бы уставшими. Но нет. Мы не знаем. И сейчас это случилось во второй раз. На твоей территории.

      – Я знаю, Ави.

      – А у тебя нет сил…

      – Нет.

      Повисла долгая пауза, в которой они хотели продолжить, но никак не могли подобрать слова.

      – Десяток лет – и в Рош-ха-Никре начнется война. Ты знаешь, Ави? Люди проложат в скале железную дорогу. Здесь всё изменится, – перевел тему старик.

      – Я знаю, я готова, – она в задумчивости посмотрела вниз и с сожалением добавила: – За столько лет дом так и не увидели. Тысячи караванов – и все впустую. Ни один из прошедших через скалу не почувствовал моего присутствия.

      – Да, все впустую, – повторил он с еще большим сожалением.

      Авиламита, встрепенувшись, быстро поправила его и себя:

      – Не в этот раз.

      – Да, пусть будет не в этот. Ты останешься здесь во время войны?

      – Еще не знаю, – в ее тоне сквозила тоска.

      Они замолчали.

      Было слышно, как гудящие злые волны бьют скалу хлесткими ударами прямо в лоб, как под домом, в желудке скалы, плещется вода, подталкиваемая этим же разбушевавшимся штормом. И было не слышно, но понятно, что беспокойные вездесущие голуби, гнездившиеся на крыше, уже нахохлились и дремали, спрятав голову под крыло.

      Совсем стемнело, когда старик прервал молчание:

      – А я ел вчера.

      – Ел? Ха! – она хлопнула в ладоши. – Что?

      – Молодой картофель и мясо.

      – Я так рада, – она смеясь приложила ладони к щекам, – тебе понравилось? – и, не дожидаясь его ответа, вскрикнула: – Хотя о чем я спрашиваю?! Конечно, тебе понравилось!

      – Очень, я был почти счастлив.

      – А у меня есть вино. Я храню для тебя. Хочешь?

      Не успев получить ответ, Авиламита округлила свои синие глаза, резко выпрямилась и, прикрыв рот кончиками пальцев, то ли радостно,