Ключ от стального сердца. Тата Ефремова

На судне под его начальство восемь матросов. Они там противостоят адским штормам, жаре и морозам, иногда, правда, помимо морских терминов используя слова, которые у нас дома под запретом и вообще, в приличном обществе не употребляются. Зато в семье и вне работы папа – нежный и ранимый: при виде крови может хлопнуться в обморок или пустить слезу под сериальчик.

      – Ему сказали, что первый пошел. Вот он со стульчика и съехал, – объяснила Алька.

      – Мне почему не позвонили? – допытывалась я.

      – Мама не разрешила, – обиженно проговорила сестра. – Сказала, что ты еще нанянчишься.

      Альку несколько задевало, что меня отпустили отдыхать, а она прошла через бессонную ночь и папин коллапс.

      Я жадно вглядывалась в фото по дороге в город. Дома вихрем пронеслась по квартире, устраняя хаос после маминых сборов. Сбегала в магазин, приготовила поесть, на всякий случай еще раз прибралась в детской и прокварцевала комнаты. Даже Альку, притворившуюся морально опустошенной, не трогала.

      Было странно сидеть за ужином втроем. Без отца с его рейсами по два месяца мы привыкли, но без мамы… Она велела нам лишний раз в больницу не мотаться, всякие букеты-веники не тащить, по сто раз в день ей не названивать и заранее как следует отоспаться. Папа требования выполнял, но с трудом.

      А потом их выписали…

      … Материнство – это героизм. И это вдвойне героизм, когда близнецы. Родился ребенок – медаль. Родилась двойня – две медали, и к каждой непременно кучу бабла и квартиру.

      Через три недели от мамы осталась одна тень. В общем, она стала полноценным зомби, в то время как папа только доходил до кондиции, но уже научился спать на ходу.

      Родившись, Степка и Денька никак не могли синхронизироваться, а работали вахтенным методом: пока один спал, другой орал. Мама начала подозревать заговор – она уже согласна была на футболистов, а ей подсунули парочку секретных агентов, ни на секунду не оставляющих окружающий мир без присмотра.

      Мы старались честно распределить обязанности, чтобы мама могла подольше поспать, но даже нас троих, включая папу в отпуске, не хватало, чтобы обслужить двух младенцев. Они еще толком не успели стать нормальными людьми, а уже потребляли несусветное количество денег, времени и прочих ресурсов.

      Еще одна проблема была в том, чтобы правильно близнецов идентифицировать. Ошалелые от недосыпа, мы с Алькой однажды нарушили главное правило текущего момента: в какой кроватке взял – туда и положи. Завертелись, задумались и… зависли над пеленальным столиком. Причем сестра на полном серьезе решила, что произошло нечто непоправимое.

      – Это ты их перепутала, – Алька чуть не плакала. – Ты лишила своих братьев законных имен! Теперь никто не узнает, кто Степан, а кто Денис.

      Степка и Денис махали ручками, словно две птички, клекотали по-своему и, подозреваю, здорово над нами прикалывались. Пришла мама, внимательно посмотрела на младенцев, ловко их перепеленала, молча разложила по кроваткам и ушла.

      В один прекрасный момент она сказала отцу:

      – Это все ты виноват, это ваша Ефимовская