Сердце офицера. Марина Кистяева

То ли эйфория после назначения притупила восприятие, то ли адреналин, что бурлил в крови, отступил, и пришло некое оцепенение. Пусть и длящееся нет ничего, но Громов его словил.

      Он по-прежнему держал блондинку за талию и плечо, опасаясь, что она осядет на землю. Держал и чувствовал мягкость её тела. Его притупленного алкоголем обоняния коснулись цветочные духи. Легкие, едва ощутимые. Было и ещё что-то манящее, дурманящее именно инстинкты, не рецепторы даже. Эти ощущения были настолько непривычны, новы, что Громов на доли секунды растерялся.

      Потом грязно выругался.

      – Живая? – вопрос вышел грубоватым. На нежность Громов и не нацеливался.

      – Саша… Моя девочка…

      К блондинке медленно возвращалась реальность. Петр видел, как распахиваются её глаза, как в них появляется осмысленность. По лбу стекали капли.

      Но Петр все видел и замечал…

      И тут она рванула в его руках. Развернулась, подалась всем корпусом вперед, намереваясь залезть в машину.

      – Да стой ты! – снова недружелюбно рыкнул Громов.

      – Пустите! Там Саша…

      – Мы забрали ребенка! Посмотри на меня! Да куда ты! – крутанул её на себя. Чем-чем, а выдержкой в отношении женских истерик Петр не обладал. Его подбешивала неспособность некоторых быстро реагировать на меняющиеся обстоятельства. Что говорить о необоснованных истериках на пустом месте.

      Громов снова не церемонился. Чем быстрее блондинка придет в себя, тем будет лучше.

      К чему он не оказался готов – успел расслабиться за прошедшую минуту, так это к вскрику девушки. Острый и громкий. Так кричат от боли.

      Громов это точно знал.

      – Заб…рали, – непонимающе выдохнула незнакомка, интуитивно прижимая к груди правую руку.

      Петр нахмурился.

      К черту…

      – Так, слушай сюда ещё раз. Ты слетела с трассы. С твоим ребенком все в порядке. Мой человек отнес его в машину. Сейчас и мы туда пойдем. Идти самостоятельно можешь? Что у тебя с рукой?

      – Болит, – ответила она на автомате, продолжая находиться в шоковом состоянии. Потом поморщилась и совсем жалобно добавила: – Сильно.

      – В машине посмотрим. На ногах твердо стоишь?

      По факту Громову надо было её отпустить. По крайней мере, руку с талии убрать – точно. Но пальцы сжались сильнее, словно сработал некий инстинкт, присущий мужчинам – не отдавать то, что попало в руки. И что пришлось по вкусу.

      У Громова этот инстинкт был развит до совершенства.

      – Да, кажется, смогу… Господи, точно… Авария…

      Голос незнакомки задрожал, она жалобно всхлипнула.

      Нет, стопудово девчонка… Совсем мелкая…

      – Тогда пошли, – Громов осторожно отпустил девушку, встав сбоку, чтобы подстраховать, если она начнет падать.

      Блондинка не сдвинулась с места, ещё раз всхлипнув, чем вызвала новую волну гнева у Петра. Какого лешего они стоят под дождем и жуют сопли? Им ещё до «гелика» добираться и вскарабкиваться по склону, пусть и небольшому.

      – Моя машина…

      – Эвакуатор