терзать напарника Салима, который уже итак чуть не захлёбывался на бурлящем мелководье, вопя и цепляясь прокушенной насквозь рукой за выступающие из стремнины камни, и метнулся к берегу. Там, с ходу вмешавшись в ситуацию, он, подскочил к дерущимся и одновременно с тупым ударом своей огромной морды под рёбра «кавказца», почти по бычьи поддел его и подбросил вверх. Опешившая собака перевернулась в воздухе и шлёпнулась спиной навзничь. После падения она осталась лежать без движения, словно решила отдохнуть, растерянно и виновато поскуливая, а из её пасти нелепо и жалко торчал вырванный из загривка «Рэкса», лоскут кожи с косматым клоком шерсти. Во всей её позе было что-то неестественное, а в глазах светились недоумение и боль. Острый прибрежный валун, на который она упала, перебил ей позвоночник, и «Шейх» больше не атаковал её. На какой-то миг вокруг воцарилась гробовая тишина, почти резавшая слух. Казалось, что даже сам Пяндж умерил свой яростный пыл и притих на мгновение. Но уже через пару секунд с другого берега раздались возгласы проклятий и затрещали автоматные очереди, в унисон которым незамедлительно и дружно затароторили наши «калаши». Оставшиеся в живых, во главе с Ахмед-Ханом, предприняли последнюю отчаянную попытку спасти свой груз и пошли на рывок, но навстречу им, стреляя на ходу, уже бежали пограничники, отрезая подступы к драгоценным мешкам. Сам Ахмед-хан вырвался вперёд атакующих, громко и злобно крича и отдавая команды, но, вдруг, внезапно всплеснул руками и упал ниц, как подкошенный, прямо в кипящую пену потока. Только теперь, убедившись, что с главарём бандитов покончено, старшина нашёл глазами «Рэкса» и направился в его сторону. Обессиленный пёс лежал, завалившись набок, и тяжело дышал. В нескольких шагах от него лежал несчастный «кавказец», в одночасье превратившийся из свирепого убийцы в жалкую жертву и протяжно выл, вызывая жалость и сострадание даже у подоспевших пограничников. Один из бойцов выстрелил ему в голову, и мучения бедняги прекратились. Зато «Шейх», выполнив свою миссию, гордо восседал у ноги хозяина и победно поглядывал по сторонам, по праву осознавая себя героем дня.
Между тем, изрядно покусанный напарник Салима, являвшийся по легенде его братом Фархадом, выполз из воды под пристальным вниманием бойцов и улёгся рядом с ним, сцепив руки замком за головой. Последний бандит из группы прикрытия, с поднятыми руками и под прицелом автоматов, медленно вышел из воды, и чему-то загадочно улыбаясь, направился к месту, где находились оба инструктора с собаками. И это была общая ошибка всех, в том числе и старшины Ронина, который спокойно, и безо всякой враждебной подозрительности, наблюдал за приближением безоружного бандита, ибо в следующую минуту тот закричал своим протяжным, гортанным голосом так, словно запел: ««Ал-ла-а-х Ак-ба-а-ар!», вложив в этот крик всю силу предсмертного отчаяния и дернул кольцо предохранительной чеки у осколочной, оборонительной «Феньки».
* * * Утром, старенькая, но вполне себе, маневренная «вертушка»
