За свой счет. Светлана Гершанова

ведь обещали!

      – В договоре первое марта, а не первое февраля.

      – Вы же сами сказали, это пустая формальность, вам нужна хоть капля доверия! Вы получили полное доверие, все деньги, а теперь говорите про первое марта?

      – Я старался. Не получилось.

      – Уходите. Мне ещё ночь работать.

      – А может, оставим всё, как есть?

      Ошибок была тьма. Спать я легла около четырёх утра, в десять он приехал за корректурой.

      – Толя, у вас есть образец. Мне нужен такой же формат, бумага, обложка. И ни в коем случае не отдавайте книги в производство без моей подписи.

      – Главное, не переживайте – всё будет хорошо!

      Наверно, я выполнила план по неприятностям. Книги действительно печатаются быстро – накануне вечера Витя привёз тираж тоненьких сборничков, из семи страничек мелкого шрифта. Они пахли типографской краской, как настоящие книги. И в них были мои стихи! Нет, всё не так безнадёжно.

      Мы поехали на репетицию.

      Да, я выполнила план по неприятностям – пришли все певцы, подошли фонограммы, новая песня получилась тонкой и «совпадала» по музыке со стихами, звукорежиссёр был интеллигентен и приветлив.

      А главное, у меня в руках впервые за шесть лет были свои стихи, и я могла дарить их всем, всем, всем – будущим участникам вечера, звукорежиссёру, трём симпатичным ребятам, что пришли с молодой певицей.

      И вдруг один из них подошёл и на полном серьёзе упал передо мной на колени.

      – Что вы, ну что вы!

      – Это я за стихи про солдат:

      …Ни в чем не виноваты,

      Подросшие едва,

      Зеленые солдаты

      И алая трава…

      Где взять настоящие ваши книги, не этот рекламный листок?

      – Пока нигде. Думаю, в конце февраля они выйдут всё-таки. У меня договор с издателем, я всё оплатила, обещал до последнего дня – иначе бы я не устраивала вечер. А вчера привёз корректуру только повести, и то – обложка одного формата, текст – другого. Всё ужасно. Печатает в Калуге почему-то.

      – Там дешевле. Дайте мне его телефон, он вам и деньги отдаст, и книги выпустит. Нас здесь три полковника, не смотрите, что мы в штатском!

      – Я ведь уезжаю на гастроли. Может, он к моему возвращению всё сделает, он обещал…

      – И вы опять поверили? Вот, возьмите наши телефоны, если что – звоните в любое время!

      Меня колотило с самого утра. Я звонила кому-то по инерции, в сотый раз начинала отбирать стихи для вечера и не могла сосредоточиться. И тут приехала моя самая близкая подруга – три часа электричкой, – чтобы попасть на мой вечер.

      Я начала говорить, как только впустила её в дверь. Когда нервничаю, я говорю безостановочно.

      – Люся, мне плохо. Я не сплю, голова раскалывается. Книг не будет – ни на вечере, ни на гастролях. Несчастный я человек!

      – Ты несчастный человек? Да перед тобой за стихи люди становятся на колени. Перед кем ещё становятся? Тебе дали главный литературный зал страны. Тебе дали, правда? Ты едешь на гастроли послезавтра в Израиль – ещё недавно ты и мечтать об этом не могла!

      Столько