Золотое лето. Галина Дмитриевна Гончарова

делом купеческим интересуется, вникать пытается… разве не радость для деда? И Машенька за ним тянется… С одной стороны, не стоило бы девочку такому учить, а с другой… страшное сейчас время. Все знания в копилку будут.

      Все было просто замечательно. А потом скрипнула дверь. В «Талларен» вошла дама с собачкой.

      Нет, не карманной собачкой, которых носят вместо дамской сумочки. Или в сумочке. Рядом с девушкой вышагивал здоровущий пес дворянской породы. Холеный, ухоженный, в ошейнике, глядящий по сторонам с полной уверенностью в себе и в мире.

      Он хозяйский.

      Он нужный.

      Он заступится за хозяйку, хозяйка заступится за него, вот все и будет в порядке. Правда-правда.

      Не верите? А у нас зубы есть! А еще – лапы и хвост.

      Зинаида огляделась по сторонам, но ни спросить не успела, ни даже начать искать кого-то глазами. Сбоку приблизился Гошка, который был внизу, в общем зале. Не сидеть же мальчишке в комнатах весь день?

      – Зинаида Петровна?

      Иного вопроса Иде и не потребовалось. Да и мальчик… Он был удивительно похож на Анну. И на Илью Алексеева тоже, но нос у него точно был от матери. И улыбка. И нечто неуловимое, движения, умение себя держать…

      – Георгий? Георгий Воронов?

      – Да!

      – А…

      – А это мой друг. Потап.

      Топыч поглядывал исподлобья и осторожничал. Мало ли какая там тора бывает! Это сначала она хорошая, а потом еще как повернется! Тора Яна, конечно, за нее поручилась, но мало ли что и кто?

      Долго ему размышлять не дали.

      Зинаида сгребла обоих мальчишек в охапку и разрыдалась от счастья.

      Она не одна!

      И Яна… Анечка в порядке! Иначе бы…

      Подскочил с места Меншиков, заметались слуги…

      Полкан, единственный, кто сохранил спокойствие и достоинство, занял выжидательную позицию, Кусаться он не собирался, но преградил посторонним доступ к хозяйке. И вежливо сказал: «Гав». Негромко так, интеллигентно.

      Дайте, торы и жомы, людям пообщаться! Сейчас чувства схлынут, и они смогут все объяснить. А пока – не мешайте. Я вас убедительно прошу.

      Получилось так убедительно, что Ида и поплакать успела целых пять минут, и Гошку расцеловать, и Потапа стиснуть так, что бедняга с минуту просто вдохнуть пытался.

      Сильная это штука – любовь.

* * *

      Когда стихли первые восторги и начались расспросы…

      Вот это уже все происходило не в общем зале. В номере уважаемого жома Меншикова. Нечего тут всяким-разным уши греть!

      Федор Михайлович думал даже сына не допускать, но, как на грех, Михаил Федорович как раз был в общем зале. Так что мимо него не прошло бы…

      Лучше сразу все прояснить, чем потом мучиться.

      Первой слово взяла Ида. После трех фраз обязательных раскланиваний и беседы о погоде она уверенно перешла к делу. А и чего тянуть?

      – Сестра мне написала и попросила позаботиться о племяннике. Вот я и приехала.

      Написал ей Георгий, а Яна просто просила позаботиться о ее сыне, но какая разница? Это уже детали. Смысл все равно не поменяется.

      – За