Золотое лето. Галина Дмитриевна Гончарова

рота Изместьева должна выйти к железнодорожному полотну и взорвать его. Рота Белкина – то же самое. С другой стороны. Что говорит разведка?

      Разведчиков Илья не слишком любил – за независимость и высокое самомнение. Но понимал, что без них никуда.

      Разведчики отвечали ему полной взаимностью, особенно их начальник, жом Мельников. Ну да, так получилось, что он своим умом и трудом выбился из простых.

      Не тор.

      Зато майор.

      И Алексеев время от времени поглядывал на него… своеобразно. Вслух ничего не говорил, но ведь разведка же! Сложно ли узнать, что твой генерал тебя считает выскочкой и пролазой, который незаслуженно занимает свое место? И приятно ли?

      Учитывая, что разведчики примерно такого же мнения и о генерале были. Вот уж кого бы в жизни генералом не сделали, когда б не война. А так не было у Валежного выбора. Только Илью это не оправдывало.

      Шаркун паркетный. Тьфу!

      – Никон идет к селу, – отчитался разведчик. – Будет уже завтра, тор генерал. А пока там человек сто… может, сто пятьдесят. Не больше. И те… счастливчики, одно слово. Сброд с бору по сосенке, таких разметать – плевка не стоит.

      О том, что Никон уже в селе, он говорить не стал. Ложная информация?

      Да, вот так.

      Но тут уж виноват сам Илья.

      Жом Мельников и так поглядывал на сторону освобожденцев, а после того, что творил генерал в несчастной волости…

      Есть пределы всякому терпению. А поскольку подчиненных разведчик подбирал под себя, они и думали примерно одинаково. Можно убивать ради защиты. Но ради забавы?

      В каждой чаше есть последняя капля. И если чаша переполняется, тут уж плевать на все. На любые слова и на любые дела.

      В глазах Мельникова Алексеев перешел некую грань, за которой нельзя оставаться человеком…

      Децимация[7] была последней каплей. Эти места надолго запомнят Алексеева и надолго его возненавидят. Здесь детей не будут называть Илюшками.

      – У них точно нет пулеметов, майор?

      – Клянусь, тор генерал! Мы едва успели, но пока… там едва ли сотня человек. Ружья какие-то есть, как бы не прадедовских времен, это ж самое сердце волости, считай. Чего им тут защищаться? На границе у них патрули, а здесь-то, они считают, безопасно. Таких сел по волости много.

      Илья глубокомысленно кивнул. Сомневаться ему и в голову не пришло. К чему?

      Мысль, что Никон не дурак, тоже не приходила. Чего ей в пустоте делать? Хотя мог бы и подумать, что если имеется транспортная развязка, то защищать ее будут серьезно.

      Не подумал.

      – На рассвете – атакуем.

* * *

      Говорят, белки чувствуют непогоду.

      Скачет рыжуха по веткам? Все будет хорошо. Даже если небо все в тучах, скоро и разветрится, и снега не будет.

      Спряталась в домик?

      Жди беды. Уж морозов – всяко.

      Женя Белкин тоже предчувствовал.

      Вот как хотите… свербело!

      Мозжило, тянуло, давило, плющило… сколько слов ни подбери, все одно – тяжко на душе. Нехорошо, неправильно.

      Подошел денщик, присел рядом.

      – Тор

7

Децимация – убийство каждого десятого. (Прим. авт.)