Желтые обои, Женландия и другие истории. Шарлотта Перкинс Гилман

бы выдвинуть условия.

      Но Джефф, как и я, поддерживал превосходные отношения со своей наставницей и даже с охранницами. Я с огромным интересом подмечал и изучал незаметные различия между ними и другими женщинами, а потом пытался их объяснить. У всех были короткие стрижки, иногда с кудряшками, иногда без. Все они выглядели здоровыми, чистыми и свежими.

      – Будь у них волосы подлиннее, – сетовал Джефф, – они бы выглядели куда женственнее.

      После того, как я привык, их стрижки даже начали мне нравиться. Трудно объяснить, почему нужно так восторгаться пышными волосами женщин и не восторгаться косицами китайцев. Разве только тем, что мы убеждены, что длинные волосы «приличествуют» женщинам. В то время как «гривы» есть и у жеребцов, и у кобыл, а у львов, буйволов и прочих – только у самцов. Но этот факт я упустил. Поначалу.

      Время мы проводили довольно приятно. Нам разрешалось свободно гулять в саду под окнами. Сад был вытянутым, неправильной формы и примыкал к утесу. Стены были совершенно гладкими и высокими, переходящими в кладку самого здания. Когда я изучал огромные камни, во мне крепло убеждение, что здание это очень древнее. Возводили его, как постройки в Перу до-инковского периода: из огромных каменных блоков, плотно пригнанных друг к другу, как кусочки мозаики.

      – Этот народ обладает давней историей, я уверен, – говорил я друзьям. – И когда-то они были воинами – иначе откуда крепость?

      Как уже говорилось, в саду мы гуляли свободно, но не в одиночестве. Вокруг всегда сидели неуместно сильные женщины, и одна из них все время наблюдала за нами, даже если остальные читали, играли в игры или занимались рукоделием.

      – Когда я вижу, как они вяжут, – произнес Терри, – почти могу назвать их женственными.

      – Это ничего не доказывает, – тотчас же вступил Джефф. – Пастухи в Шотландии всегда что-то вяжут.

      – Когда мы отсюда выберемся… – Терри потянулся и поглядел на далекие вершины гор. – Когда мы отсюда выберемся и доберемся туда, где живут настоящие женщины – матери, девушки…

      – И что дальше? – довольно мрачно спросил я. – Откуда ты знаешь, что мы вообще отсюда выберемся?

      Подобные мысли раздражали, в чем мы единодушно соглашались, а потом со всей серьезностью возвращались к занятиям.

      – Если мы станем хорошо себя вести и хорошо учиться, – предположил я. – Если будем спокойными, учтивыми и вежливыми, то они не станут нас опасаться и, возможно, выпустят. К тому же, когда мы все-таки сбежим, нам чрезвычайно важно знать их язык.

      Лично у меня их язык вызвал огромный интерес и, увидев, что у них есть книги, я с жадностью на них набросился, чтобы погрузиться в историю этого народа, если она у него есть.

      На их языке было легко говорить, он отличался музыкальностью и ласкал слух, а легкость чтения и письма поражали. Грамота была полностью фонематической, структура – стройной и простой, как у эсперанто, однако лексика содержала отголоски древней и развитой цивилизации.

      Учиться мы могли столько, сколько пожелаем, а для отдыха