Желтые обои, Женландия и другие истории. Шарлотта Перкинс Гилман

буду стрелять в воздух.

      И тут мы оказались в положении суфражистки, пытающейся проникнуть к Парламенту сквозь тройной кордон лондонской полиции.

      Крепость и массивность этих женщин просто поражала. Терри сразу понял, что рваться бесполезно, на мгновение высвободился, выхватил револьвер и выстрелил вверх. Когда ему вцепились в руку, он выстрелил еще… Раздался крик…

      Нас тотчас схватили каждого пять женщин: за руки, за ноги и за голову. Потом подняли, как детей, скрученных по рукам и ногам, и потащили вперед. Мы изо всех сил боролись, но безрезультатно.

      Нас втащили внутрь с мужским упорством и с женской лаской, несмотря на все сопротивление.

      Вот так мы оказались в большом высоком зале, сером и пустом, нас поставили перед величественной седовласой женщиной, которая, похоже, была здесь правительницей.

      Потом женщины коротко переговорили между собой, и внезапно лицо каждого из нас накрыла сильная рука, прижимающая к носу и рту влажную ткань. Затем резкий запах и одуряющая слабость. Наркоз.

      Глава 3

      Необычное заточение

      Я медленно выныривал из почти мертвого забытья, освежающего, как сон здорового ребенка.

      Пробуждение напоминало подъем из глубины теплого моря все ближе и ближе к свету и свежему ветерку. Или же приход в сознание после сотрясения мозга. Меня однажды сбросила лошадь, когда я путешествовал по совершенно незнакомым горным массивам, и я ясно помню возвращение к жизни через поднимающиеся завесы беспамятства. Когда я сначала услышал неясные голоса окружавших меня людей, а потом увидел сверкающие вершины могучего горного хребта, то решил, что и это пройдет, и вскоре я вновь окажусь дома.

      Именно так я и пробуждался: уходили прочь волны несвязных призрачных видений, воспоминания о доме, о корабле, о катере, аэроплане и лесе. Все они исчезали друг за другом, пока глаза мои не распахнулись, мысли не прояснились, и я не осознал, что же произошло.

      Самым ярким ощущением было чувство полного физического комфорта.

      Я лежал на великолепной кровати: длинной, широкой и гладкой, в меру мягкой и ровной. С прекрасным бельем, укрытый теплым мягким одеялом, сверху которого лежало радующее глаз покрывало. Простыня свисала на тридцать с лишним сантиметров, однако я мог свободно вытянуть тепло укрытые ноги до края кровати.

      Чувствовал я себя легким, как перышко. Какое-то время я свыкался с ощущением рук и ног, пока жизнь втекала в конечности из пробуждающегося мозга.

      Я находился в большом помещении, просторном и с высоким потолком, со множеством изящных сводчатых окон, через ставни которых пробивался мягкий зеленоватый свет. В этой прекрасной комнате, пропорционально построенной, окрашенной в мягкие цвета и дышащей изысканной простотой, чувствовался аромат цветущих садов.

      Я лежал совершенно неподвижно, абсолютно всем довольный, в полном сознании, но все же не до конца представлял, что произошло, пока не услышал голос Терри.

      – Вот это да! – произнес он.

      Я повернул