Ребенок от лучшего друга. Ксения Богда

самое не балуйся. Но наши очаровательные мордахи, видимо, все же играли нужную роль, и каждый раз нам сходили шалости с рук.

      И снова перед глазами картинка нашего сегодняшнего пробуждения.

      Роняю голову на сложенные ладони и выдыхаю.

      Ну нет! Потерять нашу дружбу сильнее меня.

      – Ален, – в кухню рискует зайти папа, прикрываясь разносом, – я это, че хотел… Ты остыла?

      Выглядывает из-за импровизированного щита.

      Ну да, когда я злюсь, может достаться каждому. У меня срывает тормоза, и я могу нарычать на любого.

      – Все нормально, пап, – накалываю на вилку пельмешек и отправляю в рот.

      Закрываю глаза, когда вкусовые рецепторы встречаются с поразительным вкусом маминого коронного блюда.

      Блин, вот ни у кого нет таких пельменей, как у мамули.

      – Ты не забыла, что мы сегодня на дачу уезжаем на лето? – папа садится напротив.

      Дача – это, конечно, сказано слишком скромно. Скорее, загородный коттеджик. Двухэтажный, в двести квадратов.

      Ну и грядки, куда ж без них-то? Эта мамина территория, и папа делал их исключительно для Томочки, то есть мамы.

      – Уже?

      Запускаю пальцы в волосы. Совсем с этим Максом из головы все вылетело. Но тем лучше. Родители не увидят моей ломки по этому павлину.

      А она будет.

      Мы когда прекращаем общаться, меня без него словно наизнанку выворачивает.

      А тут вообще такое…

      Вздрагиваю. Так, прочь из моей головы!

      – Дочь, – папа косится с подозрением в мою сторону, – у вас все нормально?

      – А что может быть ненормально?

      – Ну че-то вы с Максом поцапались, я слышал.

      Закидываю еще одну пельмешку и стону от удовольствия.

      – Это потому что кто-то ведет себя как болван, – выдаю с бесстрастным видом и взмахиваю вилкой перед носом.

      Папа в этот момент тянется рукой к моей тарелке, чтобы спереть лакомство, но, услышав мою пламенную речь, начинает ржать, чуть ли не похрюкивая.

      – Ну, у мужиков это бывает, да.

      Теперь уже я подхихикиваю.

      – Веселимся? – на кухню заходит уже одетая мама.

      Видимо, думает, что буря в моем лице миновала. Но тут она прям промахивается.

      – Вообще-то, предателей так просто не прощают, – прищуриваюсь и слежу за тем, как мама прячется за широкой спиной отца.

      – А че эт ты за меня прячешься? Выдала дочь врагу – теперь отвечай.

      Я пытаюсь сохранить грозную мину, хоть и хочется растянуть губы в улыбке.

      Позволяю себе полюбоваться родителями, пока мама испепеляет затылок отца. Они у меня совсем молодые. Мама – миниатюрная блондинка, и отец – огроменный шкаф.

      Но мама за ним как за стеной. Незыблемой и непоколебимой. Они со школы вместе и через многое прошли. Не сломались. Выстояли.

      – Я чувствую прям твой взгляд на себе, – бубнит папа и все же ворует у меня пельмень.

      – Эй!– делаю угрожающий замах вилкой.

      Папа поднимает руки вверх. Прям как Макс совсем недавно.

      – Ладно, Том, поехали уже на твои грядки.

      – Лель,