Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Шарля Бодлера. 200 лет со дня рождения. Коллектив авторов

явь – или нам это снится? –

      Что стала вдруг ночь голубой,

      Когда мы с тобой…

      Когда мы с тобою вдвоем,

      А это ведь было недавно,

      Так было безумно и славно,

      И я вспоминаю порой,

      Когда мы были с тобой,

      Когда мы были с тобой…

      Сиреневый ситец сирени

      Сиреневый ситец сирени

      Напомнил мне платье твое…

      Нам дождь мимолетный весенний

      Узоры из капель плетет.

      Ты в простеньком платье прекрасна

      (Вернуть бы нам юности шик).

      Влюблен ли? Пока мне не ясно.

      Быть может, к цветам я привык.

      Как будто вдохнул я сирени

      И в этом цветочном раю

      Не жажду уже изменений

      И воли мечтам не даю.

      Счастья миг

      А. А.

      Районных городочков знакомый всем типаж,

      Трава, река, маентков разрушенных пейзаж.

      Поэту и актрисе по нраву был ландшафт,

      И выпили охотно они на брудершафт.

      Судьба у них по-своему у каждого строга,

      Их свел художник Сутин. Невдалеке луга

      Виднелись за рекою, и жаворонок пел,

      И незачем бежать им, и нету срочных дел.

      Художник свою славу во Франции обрел,

      Но в городке под Минском родился как «посол»

      Окраины России, в Париже долго жил,

      Мир внутренний свой сложный в картины воплотил.

      Смотрели на картины актриса и поэт

      И думали о разном. Сквозь окна летний свет

      Стремился на полотна, а зал был невелик,

      И каждого по-своему коснулся счастья миг.

      Неспешны разговоры на травке у реки,

      Слова необязательны и паузы легки.

      Да надо собираться, не торопясь, но все ж.

      «Мы встретимся?» – «Быть может». – «Кто знает это, кто ж…»

      Живут ведь в разных странах, то там порой, то тут,

      Но жизнь объединяет в один крутой маршрут.

      Как славны эти встречи, и дружеский привал,

      И вкус хмельного виски с тех губ, что целовал.

      Вектор любви

      То я вновь припадаю к земле,

      То я в небо опять улетаю.

      Сердце место находит в стреле

      Журавлиной курлычущей стаи

      И уносится в смутную даль,

      К ней летит, журавлями ведомо,

      В нем лишь светлая грусть, не печаль,

      Ожидание нового дома.

      Притяженье земное, прости,

      Что твои нарушаем законы.

      Если в небе мы торим пути,

      Все равно бьем земные поклоны.

      Мы себя поднимаем так ввысь

      И все дальше и дальше от детства.

      Шепчет память в ушко: «Обернись!» –

      От нее никуда нам не деться.

      Я обнял бы поля и луга,

      Обернулся бы тропкой лесною,

      На озер голубых берега

      Входит юность девчонкой босою.

      Вновь я вижу палатки, костры,

      Звук гитары, слезу на реснице…

      Не вернешь золотой той поры,

      Может только она лишь присниться.

      Знаешь,