Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Шарля Бодлера. 200 лет со дня рождения. Коллектив авторов

лет в себе талант глушил.

      В гастрономе возле киностудии

      Взгляд с прищуром: «Ну, пиши, пиши…»

      2

      Два Юры: Юрий Штерн и Юрий Кукин…

      Коротких встреч мерцающий пунктир.

      Один сюда приехал за туманом,

      Другой, чтоб переделать этот мир.

      Мы не были близки, но близки были

      Их жизни ход и их парад планет.

      Чуть больше времени, и, может быть, сдружились.

      Был каждый для меня – авторитет.

      Два Юры: Юрий Штерн и Юрий Кукин…

      Мгновения, почти что ничего.

      Ты вспоминаешь и страдаешь от разлуки

      С талантом, личностью, с подобием Его.

      3

      А Женя Клячкин грустный был,

      Как будто знал чего-то.

      Поговорили мы чуть-чуть

      Про общие заботы.

      Он в Средиземном утонул,

      Другой дружочек – в Красном.

      И вот поди пиши стихи

      О вечном, о прекрасном.

      Все слагается из встреч, пусть скоротечных,

      Я бы ими, не годами, мерил жизнь.

      Первых, и вторых, и третьих встречных,

      Кого любишь, кого ценишь, ты держись.

      Недолгая зима

      Казимиру Камейше

      Маночкой холодною небо кормит землю:

      «Кушай кашку, маленькая, дорогая, ешь!»

      С крыш свисают ниагары – ледяные кегли,

      Так природа вновь склоняет зимний свой падеж.

      У мороза нет причин не крепить дорожки,

      Вот они покрыты все голубеньким стеклом.

      Есть для дворников песок – вынь да и положь-ка!

      Что ж, испытывать не будем крепость льда мы лбом.

      Всех одела ты, зима, в белые халаты,

      Но не признаем в тебе мы нашего врага,

      Ведь под елочкой твоей Новый год припрятан,

      С детства этим вот сюрпризом жизнь мне дорога.

      Солнышко с деревьев всех враз слизнет косынки,

      Уплывет зимы недолгой белый пароход.

      Только в сердце лишь одном не растают льдинки,

      Может, о зиме оно так память бережет.

      Почему так больно?

      Почему так больно? Кто мне скажет?

      Почему так тяжко на душе?

      Скоро узел жизненный развяжет

      Вечности привычное клише.

      Кто я? Пенный всплеск водоворота,

      Отблеск лунный в омуте крутом,

      Неизвестный кто-то или что-то

      И ничто для тех, кто будет жить потом?

1968 г.

      А если я себя предам

      А если я себя предам,

      Дай бог понять мне это,

      Чтоб наказал себя я сам –

      С самим собой вендетта.

      Я стану кровник сам себе

      И, не потупив взгляда,

      Смирюсь, воздав хвалу судьбе,

      Не попрося пощады.

      Прощайте, голубые айсберги

      Прощайте, голубые айсберги, литые леденцы Земли,

      Веками волны вас соленые лизали – сдвинуть не могли.

      Но климата язык сухой сумел расплавить вашу крепость,

      Так человечества