Просветлённый. Дара Преображенская

её подруга с короткой стрижкой, как у всех гетер, дико озирающаяся по сторонам.

      Я немного смутился, потому что Дорифора напомнила мне о вчерашней ночи и о ….моём предательстве.

      – Что ты здесь делаешь, красавчик? Неужели решил пойти в театр, как и сам архонт Дамасий и его окружение?

      – У меня здесь дело, – коротко ответил я.

      Галактион покосился на гетер, затем на меня. Вряд ли он думал в тот момент о сыре и хлебе.

      – Может быть, на время сядем в другом месте, я хочу поговорить с тобой, – прошептала Дорифора. Она показала мне свою тонкую шею, на которой красовалась золотая цепочка с нефритами.

      – Видишь, сегодня я одела твой подарок, – сказала она.

      Мы немного отдалились от толпы и отсели на следующий ряд, где народу было чуть меньше, и все зрители были увлечены пьесой. Я дал знак Галактиону, что скоро вернусь.

      – А знаешь, почему я одела твой подарок, Дионис?

      Дорифора выглядела такой трогательной, что я обнял её.

      – Тебе он идёт.

      – Я одела это украшение в знак того, что я занята для остальных, что выбираю тебя, потому что….потому что полюбила тебя, сын торговца.

      – Знаешь, что говорил мой учитель, великий Фалес по этому поводу? – спросил я, наблюдая за красавицей гетерой.

      Она улыбнулась и пожала плечами.

      – Откуда я могу знать, что говорил Фалес?

      – Он говорил: «Люди привыкли любить друг в друге лишь „одежду“, внешнюю оболочку, а не внутренний мир, душу».

      – Значит, ты любишь во мне лишь мою «оболочку»?

      – Это правда, ты красива, Дорифора, но я люблю другую.

      – Другую? И… кто же она? – обиженно произнесла гетера.

      – Она иноземка рабыня….и живёт в нашем доме.

      Со сцены донеслись реплики Одиссея, продолжавшего свой рассказ о дальних странствиях.

      …..Кончил.

      Ему ответ

      Сказал Одиссей богоравный:

      «Царь Алкиной

      Благородный муж

      Из мужей феакийских,

      Сладко внимание

      Своё нам склонять

      К песнопевцу,

      Который слух наш пленяя,

      Богам вдохновеньем высоким подобен.

      Я же скажу, что

      Великая сердцу утеха видеть,

      Как целой страной

      Обладает веселье;

      Как всюду сладко пируют в домах,

      Песнопевцам внимая;

      Как гости рядом по чину

      Сидят за столами,

      И хлебом, и мясом,

      Пышно покрытыми,

      Как из кратер

      Животворный напиток

      Льёт виночерпий,

      И в кубках его опенённых разносит.

      Думая я,

      Что для сердца ничто

      Быть утешней не может.

      Но от меня о плачевных страданиях

      Моих ты желаешь

      Слышать,

      Чтоб сердце моё исполнилось

      Плачем сильнейшим:

      Что же я прежде,

      Что после,

      И что, наконец,

      Расскажу вам?

      Много Ураниды,

      Боги