Как закалялась жесть. Александр Щёголев

– на фиг. Давно пора готовить зачет по теме «дефлорация».

      Елена по-хозяйски обняла гувернера и поцеловала его в губы. Тот не сопротивлялся, не разорвал близость.

      – Вы что-то путаете, барышня. «Дефлорация» – в программе следующего учебного года. A la fin des fins je me suis marie.[6]

      – Ta femme est grise. Comme la moissure elle fleurit une fois par an, au mois d’août[7]

      Он не попытался защитить жену от нелепого оскорбления, не возразил ни словом, ни жестом. Это означало одно: Борис Борисович полностью согласен с происходящим. «Он мой», – подумала Елена с холодным удовлетворением.

      – Если ты боишься, что тебя застукают с малолеткой, мы закроем дверь на шпингалет, – сказала юная проказница и вспорхнула с ковра…

      Потом они целовались. Все в рамках, очень пристойно. Слюнявили друг друга, как маленькие. Ученица покорялась не очень смелым рукам своего наставника, смотрела в его лицо, покрывшееся красными пятнами, и гадала: о чем Борька в этот момент думает? Наверное, о том, что маленькая дурочка от него, красавца, без ума. И нужно всего лишь подождать годик, пока девчонка не повзрослеет, чтобы вынудить Купчиху дать согласие на брак. Сначала, конечно, придется развестись с нынешней женой, но интрига стоит того…

      Елена училась в специализированной школе, в классе с медико-биологическим профилем, потому мать и гувернера специального подыскала: тоже с медико-биологическим профилем. Чтоб заодно и домашним учителем поработал. Аспирант-заочник Первого медицинского. 26 лет. Женат. Ему купили квартиру здесь же, рядом с особняком, и обещали, что в перспективе эта квартира перейдет в его собственность. Детей у Бориса не было, мать специально отбирала бездетных, свободных. А жена его… А что жена?

      – Хочу разбогатеть, – заявила Елена.

      – Продавая моллюсков? – парировал он. – Разводя жемчужниц и выковыривая из раковин перламутр?

      – Тебе хорошо прикалываться, ты можешь жениться на богатой наследнице и отравить ее родичей.

      В глубине его чистых, прозрачных глаз закрутились темные водовороты.

      – Отравить родичей – дело нехитрое. Но, во-первых, жена у меня уже есть, я, кажется, упоминал об этом. Во-вторых, принцесса, где я вам возьму богатую наследницу?

      – А ты подумай, ты же умный.

      – Vous dites des bétises, Hélene[8], – сердито сказал гувернер, кряхтя, поднялся с ковра и надел пиджак.

      Все правильно: «Елена» и никак иначе. Никаких «ленусиков» или «аленьких». Он называл ее тем именем, которым она называла себя сама, он всегда понимал, когда она провоцирует его, а когда издевается. Он обращался к ней на «вы», даже если она к нему на «ты»…

      Борис Борисович и вправду был очень умным.

      – В некоторых случаях обручальное кольцо – это кольцо Всевластья, – сказала Елена. – Как у Толкиена. Читал Толкиена?

      – Только в подлиннике.

      Перешли за стол, раскрыли учебник. И вдруг опять принялись целоваться…

      С Борькой все ясно, продолжала Елена думать о своем. А как быть с молчаливым и незаметным господином Лю? Просто повар… Сначала он помогал матери работать в студии, теперь помогает избавляться

6

В конце концов, я женат, – франц.

7

Твоя жена – серая. Цветет, как плесень, раз в году, в августе, – франц.

8

Вы говорите глупости, Елена, – франц.