Иродиада Галилейская. Марина Хробот

сотни полторы, мы скромно отмечаем.

      Аслим принюхался к маске на лице Иродиады, чихнул.

      – Антипа изменился, с тех пор как божий человек стал жить в темнице крепости. Тетрарх задумчивее стал, серьёзней.

      Царица ответила не двигаясь, только большой палец на правой ноге один раз дрогнул от возмущения.

      – Теперь я часто слышу, что надо быть и проще, и скромней. Уйти от варварских обычий римлян, молиться трижды в день, поменьше кушать.

      Макнув пальцы в серебряную тарелку, Аслим растёр масло по тыльной стороне своих рук.

      – И что ты предлагаешь? Заставишь всех носить одежды без украшений и есть лепешки с мелкой рыбой?

      Нубийка у опахала взглянула на Злату и сделала «ужасное» лицо, представляя, как их всех посадят на диету нищих.

      Голос Иродиады продолжал лениво-уверенную течь.

      – Еще чего. Как было, так и будет. Пророки всем необходимы, они дают нам пищу для ума, другую точку для отсчета… Не более. Прогресс идёт сам по себе.

      Рука Аслима, умягчённая маслом, замерла, и с неё упали на одежду несколько капель.

      – Царица, если дальше ты затронешь судьбы мира… – Аслим понюхал руку, запах ему понравился. – Я испугаюсь.

      Стряхнув с руки масло, он опять погрузил её в тарелку и натолкнулся на руку Иродиады. Та шуточно шлёпнула его по запястью.

      – Мне просто захотелось поболтать. Что с нашей маской, Злата? Не пора ли её снимать?

      Рабыня скатала с лица Иродиады тонкий слой ткани, освобождая полусонное лицо с тонкими чертами.

      Открыв глаза, Иродиада оперлась руками о деревянное ложе, села и оглядела свои покои. На царицу с почтением и подобострастием смотрели светловолосая рабыня Злата и Аслим.

      Лёгкий жест Иродиады заставил Злату собрать промасленные ткани со стола и упавшие на пол лепестки. Поклонившись, она ушла из покоев походкой ожившей греческой статуи.

      Повернувшись, Иродиада засмотрелась на себя в высокое, в рост человека, зеркало из электрона[5], поставленное у письменного стола. Она лениво размотала шарф с головы, и на грудь и спину упали четыре тяжелых косы темно-каштанового, пронзительно яркого оттенка. Не накрашенное лицо казалось очень молодым. Только равнодушные глаза снижали приятное впечатление.

      – Аслим, ты заставляешь меня завидовать твоим одеждам. И кто же из любовников тебя так щедро дарит?

      Поправив ожерелье на шее, Аслим улыбнулся царице.

      – Сам заказал и заплатил. Одежда – лишь перья у взрослого павлина, что б вызвать интерес… Ты вечно молода, царица, а я старею. Приходится платить за удовольствие дотронуться до кожи молодой.

      Не слушая Аслима, Иродиада сняла с запястья прилепившийся лепесток розы.

      – А где Рахиль? Где эта потаскушка, смешливая и безотказная для всех?

      Смуглая тонкая Рахиль в небрежно накинутом на старое платье тонком палантине, быстро вошла в покои, шлёпая босыми ногами по каменному полу. На её вытянутых руках сверкающей

5

Электрон – сплав золота и серебра.