За твоими глазами. Лина Соле

прихожая (или, как ее правильнее было назвать, холл?) без каких-либо дверей, неуместных арок из прошлого столетия или иных конструктивных элементов плавно перетекала жилую зону. Большой серый диван напротив глянцевой черной стены, современная матово-белая кухня на противоположной стороне. Справа – две высокие двери до потолка.

      – Что бы ты хотела поесть, Майя? – Тони обошел кухонный остров и открыл абсолютно незаметный встроенный холодильник.

      – Смотря, что у тебя есть? – изумленно оглядывая все вокруг, я прошла за ним и села на высокий прозрачный стул. Я осторожно дотронулась до удивительной столешницы – темного неровного спила дерева. Я была одновременно напугана такой непривычной роскошью, но больше поражена невероятным вкусом Тони.

      – У меня есть немного японской еды, – он начал выставлять на кухонный остров нетронутые пластиковые коробочки с прозрачными крышками, в которых я разглядела несколько видов салатов и роллов. Пока он выуживал из шкафчика приборы, я иронично заметила:

      – А ты не ждал гостей, верно?

      Он перегнулся через стол и положил рядом со мной упаковку с китайскими палочками, и, смотря мне прямо в глаза, ухмыляясь одним уголком губ, произнес:

      – Я мог только мечтать, что ты окажешься здесь.

      Его хитрая улыбка и наполненный влечением взгляд, вынудили меня нервно сглотнуть и смущенно отвести глаза. Я, как ни в чем не бывало, стала открывать контейнеры с едой, ощутив острый приступ голода.

      Спустя несколько минут я весело ковыряла палочками неведомый салат, стараясь зацепить ускользающий помидор-черри.

      – Подожди, – Тони, смеясь, пришел на помощь. Он ловко взял двумя палочками небольшой красный шарик, но, как только поднес его к моим губам, помидор выскользнул и покатился по мраморному светлому полу, оставляя за собой темный след от соуса. Я расхохоталась, даже не заостряя внимание на том, что несколько капель соуса попали на мое платье. Но Тони заметил. – Ох, я испачкал тебя, прости.

      Он вскочил и побежал за кухонным полотенцем.

      – Прекрати, ничего страшного, – упиралась я, пока он оттирал въевшийся соус. – Видишь, почти ничего не осталось.

      Тони положил мокрое полотенце на деревянную столешницу и на секунду замер.

      – Ты наелась, Мэй? – его голос изменился, стал более глубоким. Он впервые назвал меня «Мэй» – не самое очевидное сокращение от Майя, так называли меня только близкие. Я кивнула, почувствовав, как мое сердцебиение отреагировало на едва заметные вербальные перемены. И в то же мгновение ощутила теплое прикосновение к обнаженному бедру у нижнего края платья. Тони внимательно следил за своими пальцами, ласкающими мою ногу, не позволяя им проникнуть под тонкую ткань. Я сидела, не шевелясь, дыхание стало поверхностным от осознания, что от точки невозврата нас отделяет только его воля и та метафизическая граница, которую он сам избрал. Его большой палец робко, на полногтя, скользнул под юбку, Тони поднял на меня глаза, сглотнул и прошептал. – Ты хочешь этого, Мэй?

      – Да, – выдохнула я оставшийся воздух из пустых легких. Он убрал