За твоими глазами. Лина Соле

но раз ты не голодная…

      – Если честно, я очень хочу есть, – призналась я.

      – Да ты – врунишка, Майя! – он приподнял одну бровь. – Тогда мой священный долг – тебя накормить.

      Когда мы вышли, Тони достал ключи из кармана джинсов, и нам моргнула фарами новенькая синяя BMW. Пришла моя очередь сказать изумленное: «Вау».

      Всю дорогу мы провели за разговорами о школе, общих учителях и театральном кружке, куда недолго ходили вместе. Я затаила дыхание, когда Тони вдруг начал читать один из длинных нескладных стихов, которые меня так поражали десять лет назад:

      «Человек приходит к развалинам снова и снова,

      он был здесь позавчера и вчера и появится завтра,

      его привлекают развалины.

      Он говорит:

      Постепенно, постепенно научишься многим вещам, очень многим,

      научишься выбирать из груды битого щебня

      свои будильники и обгоревшие корешки альбомов,

      привыкнешь приходить сюда ежедневно,

      привыкнешь, что развалины существуют,

      с этой мыслью сживешься.

      Начинает порою казаться – так и надо,

      начинает порою казаться, что всему научился,

      и теперь ты легко говоришь

      на улице с незнакомым ребенком и все объясняешь.

      Так и надо.

      Человек приходит к развалинам снова,

      всякий раз, когда снова он хочет любить,

      когда снова заводит будильник».3

      Он замолчал. Я не в силах была отвести от него ошеломленный взгляд. Тони сосредоточенно смотрел на дорогу, будто в одно мгновение вышел из образа. Но во мне, где-то глубоко, в самом тихом и укромном месте души, плакала маленькая девочка, жизнь которой однажды превратилась в развалины. Я медленно повернула голову, внутри все еще звучал эхом тихий грудной голос Тони, на глаза навернулись слезы.

      – Майя? – обеспокоенный голос, реальный голос Тони, вырвал меня из потока сознания, в котором перемешалось все подряд: услышанные сейчас слова и строки, воспоминания о маме, о ее нежных руках, добрых карих глазах и вечных маленьких сережках колечками, папины слезы на похоронах, мои одинокие прогулки по холодному весеннему двору.

      – Почему ты вспомнил именно это стихотворение? – еле выдавила я, смотря в лобовое стекло невидящими глазами.

      Тони ответил не сразу, мне пришлось быстро взглянуть на него, он крепко сжимал руль и глубоко дышал.

      – Порой мне кажется, что оно отражает мою жизнь, – он посмотрел на меня глазами полными грусти. Как бы я ни хотела узнать, что именно он имел в виду, о чем, возможно, болело его сердце, я промолчала. Я эгоистично думала о себе, приняв на свой счет печальные строки сложного произведения, хотя у Тони были свои мотивы, чтобы запомнить стихотворение и проецировать его на свою жизнь.

      Тони повернул во двор новостройки в центре города и остановился у подъемных ворот подземной парковки. Я плохо знала, какие именно кафе и рестораны находились в окрестностях, поэтому

3

Отрывок из стихотворения Иосифа Бродского «Современная песня», 1961 г.