Побудь со мной. Анна Смерчек

стишок ты мне рассказала, – прозвучал вдруг совсем рядом голос Дедушки, и Аля почувствовала, что он вкладывает ей в руку шуршащий мешочек с подарком. Она с удивлением открыла глаза. Как же ей повезло, что Дед Мороз не помнил этого стихотворения! Он видимо решил, что Аля уже рассказала его до конца, хотя на самом деле она добралась только до половины.

      К ёлке шла уже другая девочка, и Аля вернулась к своему стульчику. Она села и тут же к ней само собой и без всякого усилия с её стороны пришло:

      «Завертелись бы на ёлочке флаги

      Из пунцовой, из серебряной бумаги…»

      Из пунцовой! Да кто же так называет бумагу! И что это за цвет такой? Ведь бабушка, кажется, говорила… Аля в задумчивости заскользила взглядом по ёлке, по нарядам детей, задержалась глазами на легкой голубой шубке Снегурочки – нет, не то… И вдруг заметила, что Дедушкина внучка обута в точно такие же тёмные туфли с также чуть набок стоптанными низкими каблуками, как у Елены Сергеевны. Аля подняла глаза к Снегурочкиному лицу и вдруг поняла совершенно простую и очевидную вещь. Это была не Снегурочка. Это была переодетая Снегурочкой воспиталка Елена Сергеевна.

      Они, кажется, снова пели и водили хоровод вокруг ёлки, а потом, когда дед Мороз сказал, что ему надо спешить к другим детям и уехал, пили чай. Некоторым не терпелось, и они уже открывали подаренные мешочки с конфетами, парой грецких орехов, мандаринкой и поздравительной открыткой. Аля открывать подарок не хотела. Все вокруг стало каким-то скучным и маленьким. И сама она вовсе не была уже снежинкой, а просто девочкой, наряженной в белое платье. И вечером она снимет его и наденет свою пижаму. Так же, как участковая врач снимет свой белый халат, и перестанет быть врачом, так же, как невеста снимет платье и продолжит жить скучной повседневной жизнью. Гирлянду выключат, игрушки уберут в коробку, ёлку вынесут на помойку. Это было горько, и чтобы не нести этот груз в одиночестве, Аля решила с кем-нибудь поговорить.

      Рядом сидел Сережа. Он держал в руках свой сделанный из ватмана и ярко раскрашенный гуашью колпак Петрушки и не знал, куда его пристроить. На голове он больше не хотел держаться. Играть другие мальчики его сегодня не звали, потому что они все были зайцами, а Серёжа – нет.

      – Ты – Петрушка? – уточнила у него Аля. Серёжа повертел в руках свой колпак и кивнул.

      – А Снегурочка – это Елена Сергеевна, – поделилась Аля. – Я видела, у неё такие же туфли.

      – А Дед Мороз – это дядя Слава, – вздохнул Серёжа.

      – Почему? – не поняла Аля. – Какой дядя Слава?

      – Который перегоревшие лампочки меняет. Он залез на стремянку и сказал мне: подай отвертку. Меня папа научил, я знаю и отвертку, и молоток.

      – А я знаю плоскогубцы, – вспомнила Аля.

      – У дяди Славы на руке нарисованный якорь, – рассказал Серёжа. – А Дед Мороз снял рукавицу и у него на руке тоже был якорь. Такой же. Я сам видел.

      – Ну и что? – не поверила Аля. – Может, это потому что они моряки. У меня тоже вот есть